Внутри Твамгрэни обстановка тоже была удручающей и тяжёлой. Лампы, одиноко висящие по углам, светили тускло. Ветер свистел в щели полуразрушенного помещения. Да ещё и ведьмин стон нагнетал ужаса.

Подростки инстинктивно кучнее собрались вокруг экскурсовода и попросили мистера Нейла погромче рассказывать о замке, чтобы заглушить неприятные звуки вокруг. Неожиданно один из учеников, который ближе всех находился ко входу, произнёс:

– Тут кто-то в дверь скребётся.

Все вздрогнули. Ита прижалась к Нолану. Джарлат попятился назад. Миссис О'Фаррелл непроизвольно вскрикнула, когда дверь со скрипом начала медленно отворяться.

У входа стояла чёрная собака. Капли дождя потоками стекали с её шерсти. С лап свисали куски тягучей грязи. Собака низко опустила морду и жалобно скулила. Немного придя в себя и присмотревшись, Джарлат увидел, что её хвост сжимал капкан. Сначала задними лапами, а затем и мордой, собака пыталась вызволить себя из тисков, но ей это не удавалось. Джарлат подбежал к псу, на ходу стащил с себя намотанный на шею шарф, обвил им морду собаки, чтобы не цапнула:

– Парни, помогайте! – крикнул он.

К Джарлату подбежала пара подростков:

– Держи её крепче, Джарлат. Там на капкане две педальки должны быть. У меня отец охотник. Показывал как-то.

Один из подоспевших парней аккуратно обследовал края ловушки и нащупал два рычага. Нажав их, пружины натужно поддались и дуги разъединились.

– Есть! – прокричали довольные мальчики.

Собака, едва освободившись от тисков, рванула вглубь замка и растворилась в его темноте.

– Куда она делась-то? – опешили подростки.

– Наверное, из-за пережитого стресса спрятаться от нас решила. Сейчас оклемается и вернётся, – предположил Джарлат.

⠀

Глава 5

Класс немного выдохнул, когда собака исчезла. А ещё, привыкнув, ребята всё меньше внимания обращали на посторонний шум, издаваемый ведьмой. Кто-то осматривал торчащие из стен балки, кто-то изучал лица незнакомцев на старинных картинах, кто-то проверял прочность замков на малочисленных дверях Твамгрэни.

Мистер Нейл фоном продолжал экскурсию, делая акцент на таинственную обитательницу:

– Замок, как вы видите, заброшенный. Мы бы его и вовсе потеряли, как не имеющий исторической ценности, если бы не стоны, плач и другие странности. А дело было так. В конце XIX века здесь велись раскопки. Рабочих не покидало ощущение, что в замке кто-то присутствует. Историки, обычные люди, живущие по соседству, – все пришли к единому мнению, что в Твамгрэни ведёт потустороннюю жизнь ведьма Бидди Эрли.

– Почему именно она? – заинтересовался один из подростков.

– Её хижина как раз находилась недалеко от Твамгрэни у скал Мохер. Как рассказывали местные жители, она частенько захаживала сюда, знала каждый уголок в замке. Однажды она была здесь со своим мужем. С ним случился приступ. Он прямо тут и скончался. Бидди очень горевала и скучала, а потом заявила всем, что дух супруга навсегда остался здесь, и она поселится в Твамгрэни, чтобы не разлучаться с мужем.

– А почему же она ведьма? – послышался ещё один вопрос.

– Бидди Эрли считалась знатной знахаркой. Мать с самого детства научила её готовить снадобья и лекарства. В 1815 году, когда Бидди было шестнадцать, она осталась сиротой. Потеря матери так потрясла её, что у неё случилось помутнение рассудка, и девочка начала разговаривать с волшебным миром фейри.2 Советовалась с феями, общалась с эльфами, прислушивалась к сидам. Спустя время она занялась целительством и убедила всех, что её силы исходят из таинственной голубой бутылки, полученной от умершего родственника из «другого мира». Её слава белой ведьмы, как часто называют врачевателей, разошлась широко, так что всё больше и больше народу приходило к ней за помощью: сначала соседи, за ними жители ближайших приходов и, наконец, люди со всей западной Ирландии. Однако задолго до того, как известность Бидди разнеслась столь широко, началась война между ней и церковью. Местный приходской священник с возмущением выслушивал рассказы о её могуществе. Бидди стала для него источником серьёзного беспокойства. Знахарку сначала обвинили в колдовстве, но потом неожиданно оправдали. Поговаривали, что она вылечила самого епископа. Это подтверждается тем, что на её похоронах присутствовали не только те, кого она излечила от недугов, но и двадцать семь священников.