Арон Симанович поспешил в полицейский участок, который находился напротив дома князя Юсупова. Тамошний пристав ему рассказал, что, по словам постового городового, во втором часу ночи 17 декабря к особняку князя подъехал светлый открытый автомобиль. Уже спустя несколько минут послышались выстрелы и женские крики. А еще через несколько часов за ограду дома был подан черный автомобиль с незажженными огнями, в который положили какой-то темный груз, вынесенный из боковой двери. После чего автомобиль уехал в неизвестном направлении.

К тому моменту, когда Симанович вернулся на квартиру Распутина, там уже находились Мария Евгеньевна Головина вместе со своей матерью. Понимая неизбежность трагедии, женщины плакали…

Симанович предполагал, что Распутин убит, но говорить об этом дочерям, пока не нашли тело, не имело смысла. Мог ли он предотвратить это преступление, как ранее предотвратил покушение, вовремя доложив о заговоре в полицию? Вряд ли. Даже если бы женщины сразу рассказали ему всю правду о том, когда и с кем Распутин уехал в ночь с 16 на 17 декабря, в лучшем случае это могло бы лишь ускорить поиски тела.

За день до исчезновения, 16 декабря, Симанович был у Распутина. Григорий Ефимович сильно нервничал, был как будто сам не свой. Может, причина крылась в анонимках с угрозами убийства, которые он частенько получал в последнее время? Или нервозному состоянию поспособствовали домашние? Буквально за день до исчезновения главы семьи жених его старшей дочери Матрены пытался покончить жизнь самоубийством. Причиной стало то, что Распутин не одобрил этот брак, считая корнета Семена Ивановича Пхакадзе недостаточно выгодной партией для 19-летней девушки, которая получила блестящее образование, говорила на пяти языках и дружила с дочерьми Николая II. После попытки самоубийства Матрена просила отца навестить жениха, справиться о его здоровье. Однако именно Симанович отговорил Григория Ефимовича от этого визита, ссылаясь на участившиеся анонимки с угрозами.

Что же могло произойти в ночь с 16 на 17 декабря? Арон Симанович точно знал, что в половине первого ночи Распутин был все еще жив и находился дома: «старец» неожиданно позвонил ему по телефону и попросил не ложиться спать, обещая еще раз вызвать его к себе. Так что на квартиру к Распутину Симанович примчался после бессонной ночи. И ему, и семье оставалось лишь терпеливо ждать, когда сыскные работы дадут результат.

Князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумаро́ков-Эльстон с женой Ириной Александровной, племянницей Николая II.

Утром на квартиру Распутина явился надзиратель сыскной полиции Михайлов. Он принес коричневый ботинок-калошу фирмы «Треугольник», найденный накануне под Большим Петровским мостом, и предложил сестрам Распутиным его опознать. Девушки признали в ботинке вещь, которая принадлежала их отцу. То же сделали Арон Симанович и швейцариха дома. Сомнений быть не могло: предмет гардероба пропавшего был найден. Оставалось найти его самого. Или его тело?

Как только близкие опознали «теплую калошу», к дознанию приступили генерал-майор Отдельного корпуса жандармов Петр Попов и подполковник того же корпуса Иван Попель. Сам факт того, что на Гороховую откомандировали такую важную птицу, как генерал-майор жандармерии, говорил о значимости личности пропавшего в существовавшей табели о рангах, пусть и негласной.