– Или украдет, – согласилась Марина Тимофеевна. – Мить, я тебя жду.

Митя в растерянности остановился, не зная, идти ли ему с друзьями, так хорошо компания складывалась, он всегда мечтал, чтобы ходить с друзьями по школе, вот так, как сейчас – все вместе, дружно, весело, ну что, вот так взять и уйти к Марине?

– Подождете меня? – попросил он. – Вместе погуляем потом. Мне к Алексею Ефимовичу только после восьмого. Еще целый час.

Тося подмигнула ему. Подождет, она и подождет. И Деряев с ней, он же все время рядом с ней. Это вообще все очень приятно. Все – вместе! Вот так, дружно, весело, в компании – много ребят, все друг друга любят, все хорошо относятся… Это ведь его заветная мечта – быть в центре большой дружной компании.

Митя увидел, что по лестнице спускается Эля в окружении своих одноклассников. Вот, у нее же есть компания. Они всегда так по школе ходят. Рядом с ней, как обычно, долговязый мальчишка с огромными голубыми глазами, как у девочки, наверно, ее друг, потому что никогда от нее не отходит. Где-то поблизости прыгает и белобрысый Дуда, хорошо известный на всю школу, после того как неделю назад на спор курил электронную сигарету, пройдя три этажа школы медленными шагами. И никто не смог его остановить. Не драться же с подростком! Все училки прыгали рядом, уговаривали… А главное, ничего и потом ему не сделали. Ругались, кричали, угрожали, а Дуда только посмеивался. Родители его уезжают в длительные командировки, Дуду оставляют одного, он самостоятельный и смелый, Мите только мечтать о такой смелости.

Но, кстати, он бы не хотел быть таким самостоятельным. Ему нравится то, как у него есть сейчас. Он знает, что дома его ждет человек, который понимает все, все может объяснить, все непонятное расставить по своим местам. Ну, конечно, то, о чем Митя решится отцу рассказать. Вот о Тосе он, наверно, не расскажет. И о том, как несколько дней назад он шел из музыкалки с Элей и неожиданно потерял ощущение времени, растворившись в ее взгляде… О том, как каждую ночь после этого ждал, когда затихнут все звуки в родительской комнате, и только тогда писал Эле, уверенный, что неожиданно не откроется дверь, не войдет отец и не отберет телефон… И не прочитает его взволнованные, без начала и конца сообщения…

– Привет, Мить! – помахала ему рукой Эля, спустившись на этаж с одноклассниками. И улыбнулась, широко, светло, как обычно.

Ее подружка, которая шла с ней под ручку, тоже помахала Мите.

Интересно, он ей нравится? Она так внимательно посмотрела на Митю. Какая забавная девочка, одевается чудно – кофта длинная, ниже юбки, на шее – замшевый ободок с блестящей бляшкой… Ноги не очень, но улыбка такая загадочная… Надо расспросить про нее Элю. Так смотрит на него, как будто увидела что-то необыкновенное. Да, все-таки нравится он женщинам. И это весьма приятно. Но не самое главное в жизни.

Митя кивнул Эле и обернулся к своим ребятам:

– Подождите меня, я на минутку к Марине!

– Минуткой вряд ли обойдется! – непонятно ухмыльнулся Деряев.

– Я за материалами для мамы… – спокойно начал объяснять Митя.

– Другим будешь эту дичь втирать! – хохотнул Артюхин.

– Но мы тебя ждем на улице, Мить, – сказала Тося, по-прежнему держась за Деряева.

Митя поймал недоуменный Элин взгляд и побыстрее отвернулся. Ну что она хочет! Он очень занят! У него физика, у него компания, естественно, друзья важнее, чем одна-единственная девушка, даже если она ему и нравится… Ему Тося тоже нравится. И она, кстати, идет сейчас себе с компанией и совсем не настаивает на том, чтобы быть вместе с Митей. А Эля, кажется, обиделась. Не на что обижаться! Он ей ничего не обещал. Мало ли что покажется ночью, тем более когда лежишь под одеялом, с телефоном, видишь крохотную иконку с ее фотографией, она улыбается так светло, так хорошо, только ему, читаешь строчки ее милых сообщений, понятных только ему, она, конечно, не такая смелая, как Тося, и симпатию выражает не так откровенно, но понятно же, что он ей нравится, понятно же из ее нежных недоговоренностей, что больше всего ей бы хотелось сейчас быть с ним, провести пальчиками по его щеке, и не только по щеке…