– Что ж! – согласилась она. – Ты права! Спросишь лорда Холланда и внимательно выслушаешь все наставления, которые он тебе передаст. Теперь ступай, да побыстрей! Мэнкур недалеко, однако и день уж близок…

Ни слова не говоря, Эрмина взяла письмо и направилась к конюшне, где попросила оседлать Принцессу, любимую кобылу герцогини. Это была самая резвая из лошадей, поскольку доехать нужно было как можно скорее… Легко вскочив в седло, она галопом поскакала в сторону аббатства Ла Рош, монахи которого готовили чудодейственный бальзам от ожогов и ушибов. Небольшой, но удивительно красивый замок де Мэнкур был много ближе к Дампьеру, однако девушка все же начала с самой неприятной для нее части поручения. Доверенное письмо жгло Эрмине руки. Ее пугало собственное, почти животное любопытство, непреодолимое желание вскрыть письмо. Интуиция подсказывала ей, что в письме содержится признание мадам де Шеврез в капитуляции. Скорее всего, она не в силах противиться своей любви и потому приняла решение бросить ради этого дьявола все, ее, похоже, вовсе не беспокоит возможный грандиозный скандал и последующая за ним катастрофа. Для Эрмины же отъезд Марии за тридевять морей вместе с Холландом оборачивался потерей всего и возвращением в жалкую усадьбу своего детства…

Покинув монастырь и получив никому не нужный бальзам, она направилась к конечному пункту своей миссии. Когда же замок предстал перед ее глазами, она остановила лошадь и едва удержалась, чтобы не повернуть назад. Неожиданно ей подумалось, что дьявол мог уже и покинуть замок. Ведь после разрыва у него не осталось повода задерживаться, разве что на краткий отдых после ночных подвигов?

Пребывая в подобных размышлениях, она вдруг заметила некоторое оживление возле ворот замка, где какой-то мужчина поднял руку в знак прощания, тогда как двое других усаживались в седла. Ей хорошо было видно, что голову одного из них венчала фетровая шляпа, украшенная черными перьями. Убедиться в этом следовало наверняка, и Эрмина направила Принцессу в пышные кусты, обрамлявшие обочину дороги, и затаилась.

Долго ждать не пришлось. Вскоре оба всадника предстали перед ее глазами. К счастью, проселочная дорога, узкая и вся в глубоких рытвинах, не позволяла им перейти на галоп, и она хорошо разглядела англичанина и второго мужчину, должно быть, его слугу. Ей пришлось выдержать нелегкое сражение с собственной совестью, поскольку Холланд проезжал на расстоянии окрика и ничто не помешало бы ей вручить ему послание. Увидев его при дневном свете, нетрудно было понять причину страсти мадам де Шеврез и ее страдания после разрыва с ним, но, как бы ни был он красив, от него веяло надменностью и властолюбием, и в первую же секунду Эрмина его возненавидела. Если бы гордая, если бы безрассудная ее госпожа уехала вслед за этим человеком, она наверняка оказалась бы во власти этого своевольного господина и посвятила бы себя без остатка одному, отдала бы ему все – себя, свою жизнь и честь, жизнь близких ей людей, собственных детей. Эрмина де Ленонкур не сдвинулась с места, хотя долго еще слышала отдаленный конский топот. Она отправилась в обратный путь, увозя с собою письмо, которому не суждено было попасть в руки адресата. Часом позже она возвратилась в Дампьер и вернула герцогине ее же послание с зеленой восковой печатью.

– Он уехал рано утром, – только и сказала она своей госпоже.

Видя, как Мария, взволнованно вскинув руки, закружила по комнате, Эрмина, страшась бурной реакции, почувствовала, как смятенно забилось сердце. Ей показалось, что вот-вот последует приказ собирать дорожные сумки, запрягать лошадей и мчаться вслед за беглецом. Она бесшумно подошла к одному из окон.