– Кто вылечил? О ком ты говоришь?– Мириам отстранила девочку и внимательно посмотрела в черные глаза. Поправила голубую тунику, пригладила непослушные завитки жестких волос.

– Иса, – Сарра отозвалась так спокойно, как будто ничего другого и не подразумевалось.

– Где он сейчас?

– Возле сына конюха Иосифа…

Мириам не дала ей договорить, а схватив за руку, поспешила во двор.

Иса сидел на краю постели и нежно гладил вихрастую челку Якова. Рядом в углу тесной комнатушки, прижимаясь друг к другу, застыли несчастные родители. Мать украдкой вытирала слезы, отец хмурился, чтобы не расплакаться вслед за женой.

– Я и сам толком уже не помню, что произошло в тот злополучный день, уважаемый, – рассказывал Иосиф. – После обеда приказали подать большую повозку для госпожи, я запрягал лошадей. Точно помню, что сын играл с собакой в дальнем углу двора. Когда повозка тронулась, я услышал крик своего мальчика. Он лежал возле огромного колеса. Никто не заметил, как сын оказался под повозкой… – конюх с трудом проглотил ком в горле. – Не проходит и дня, чтобы я не казнил себя за это. Если вы поможете ему встать на ноги, я до конца своих дней буду вашим рабом, господин.

Иса тихо улыбался перепуганному малышу, слушая краем уха историю его несчастной судьбы.

– Прошло достаточно много времени, но мальчик юн и полон сил. Я попробую помочь вашему сыну, но это принесет ему новую боль. Нужна трава, которая облегчит страдание. Трудно ее найти в Магдале, но я попробую.

– Иса, – Мириам неслышно появилась в дверях и застыла на пороге.

Его лицо посветлело. Он ждал ее целый день, хотел видеть, и теперь все сомнения развеялись.

– Что ты собрался делать с маленьким Яковом?

– Пока ничего, госпожа, – Иса поднялся с постели. – Я все расскажу тебе потом.

Он незаметно кивнул, и Мириам догадалась, что в присутствии Якова и его родителей Иса ничего не скажет.

Они вышли из душной комнаты. Приближался полдень, солнце нещадно обжигало глиняные стены построек. Небывалая жара стояла этим летом. Спастись от нее можно было только в тени густых деревьев у самой кромки воды, и Мириам повела его в сад.

Там они расположились на широкой каменной скамье. Небольшой пруд в конце сада, выложенный по берегу серыми валунами, подпитывался подземными ручьями, которые не иссякали даже в самое засушливое лето. С одной стороны водоем заполонили тростник и болотная ряска, с другой буйно разрослись белоснежные лилии, привезенные купцом Ферхатом из дворца Тивериады. Редкие растения он выменял у садовника на индийский шелк. Возле пруда полумесяцем поникли пакистанские ивы. Гибкие, длинные ветви свисали почти до самой воды. Птицы не пели, не разносили свои голоса по уголкам сада. Природа застыла в оцепенении палящего зноя. Лишь изредка тишину нарушали лягушки, испуганно срываясь с насиженных мест и плюхаясь в мутную воду при малейшей опасности.

Мириам не решалась начать разговор. Она любовалась зеркальной гладью пруда, нежными цветами, которые плавно покачивались на воде. Иса заговорил первым.

– Могу я спросить, кто потревожил тебя ночью, госпожа? – голос тихий, приветливый. У нее отлегло от сердца.

– Давний друг… – она смутилась. – Купец Ферхат живет в этом городе давно. По глупой случайности мы познакомились далеко отсюда, но когда узнали, что оба из Магдалы, знакомство наше продолжилось. В городе он уважаемый человек и уже много лет принимает участие в моей судьбе.

– Разве в твоей семье нет мужчин, которые могли бы заботиться о тебе, госпожа?

Мириам судорожно сжала пальцы рук. Нет, теперь ей не больно говорить об этом.

– Никого больше не осталось, – но голос подвел.