Для меня он в воспоминаниях остался солнечным мальчиком. В самые трудные моменты жизни я почему-то вспоминала именно о нём, вот.

Двадцать лет – это почти вечность. Как же он изменился – ужас! Почти не узнать. Да не почти, а вообще не узнать. Если бы не эти белые кудри, которые я приняла за седину, то ни за что бы не поверила, что это он. Уж очень сильно его образ отличался от той иллюзии, которая осталась в моей памяти. Но всё равно чертовски приятно! Помнил все эти годы, с ума сойти!

И ответила, дура. Обнажилась в мыслях до гола, пересказала всё, что тогда ощутила, что почувствовала каждым квадратным миллиметром своей кожи, рассказала о глубине, в которую тогда нырнула и о высотах, в которых парила. Рассказала о своих переживаниях и чувствах, которыми всё это время не с кем было поделиться. Под конец поблагодарила за сладкий-пресладкий кусок сказки. А в ответ ковш холодной вода на раскалённые камни: «Ну ты и ****ь! Да на тебе, сука, оказывается, пробы негде ставить. Я, можно сказать, с чувствами к ней, все эти годы её нежный образ в себе ношу, а она ****ует направо и налево. Какое день рождение, шизофреничка? Мы с тобой, шалава подзаборная, в одном купе в Москву ехали. Забыла, стерва, что ли?»

Так мне и надо, кретинке! В памяти моментально всплыла незабываемая ночь с тем упырём. Только пригрозив облить его кипятком и вызвать начальника поезда, удалось немного остудить пыл недоноска. Вонючее и сопливое чмо! Не помню, чтобы он тогда назвал своё имя. Впрочем, могла и не обратить на это внимание.

Как же стыдно, мамочки. Так стыдно в последний раз было, когда в восьмом классе на спор стянула с себя перед парнями трусы и засунула в карман. И вроде бы ничего не видно, но почему-то в разы стыднее, чем, когда парни подглядывали в замочную скважину, когда мы переодевались в девчачей раздевалке перед и после физкультуры.

Аккаунд в Одноклассниках тут же, не отходя от компа, покончил жизнь самоликвидацией.

Уже рассвело. Проснулись первые трамваи и зашустрили по своим маршрутам. Трясущимися руками я достала последнюю сигарету, скомкала пачку и выбросила в открытое кухонное окно.

– Девушка, вы почему хулиганите?

Внизу, напротив окна на тротуаре стоял улыбающийся мой солнечный мальчик.

Возьмите лист бумаги алого цвета формата А4 и сложите его пополам, а потом ещё раз пополам. Два угла образовавшегося прямоугольника заворачиваем к центру так, чтобы внизу остались полоски 1—2 сантиметра. Теперь следует загнуть эти полоски с обеих сторон вверх. Далее выгибаем нашу модель так, чтобы получился ромб, а нижние части ромба загибаем вверх. А потом отгибаем края и вуаля – у нас получился кораблик. Срочно ищем любую лужу и отправляем кораблик в плавание. Поторопитесь, Ассоль заждалась его!

Город кишел, как муравейник. Непосвящённому в уличную суету казалось, что вся эта масса человеческих особей имитирует броуновское движение, настолько хаотичными и бессмысленными выглядели их передвижения со стороны.

Весенние распродажи в этом году начались ещё задолго до того, как с крыш домов навстречу тротуарам и макушкам потянулись первые сосульки, но народ чего-то там выжидал и не торопился приобретать все эти босоножки, платьица, футболки и шортики.

По мере таяния снега, людской поток в торговые центры и бутики медленно увеличивался и вот, когда дамам уже стало неприлично срывать свою обворожительную грудь и шикарные ноги, они устремились штурмовать отголоски большой моды, которые выносила сюда река китайской ширпотребной промышленности. Битва за тряпки, которые должны лучше раскрыть перед мужчинами всю их женскую сущность, началась!