Теперь Артур увидел мое раненное бедро и кровь на штанине, а затем отвесил Ярину унизительный подзатыльник за мое ранение, а меня усадил на кресло. Хотя, я предпочла бы дождаться знахаря, а не чувствовать его лапы на своей ноге. Впервые за много дней я посмотрела шейху в глаза и накрыла его руки, которые обхватили мою раненную конечность. 
- Не стоит! - попросила или приказала не притрагиваться, но он, бросив на меня неопределенный взгляд, занялся делом. Разорвал предыдущую повязку, видно что-то его не устроило в оказании первой медицинской помощи, затем  обжег рану каким-то пойлом со стола, а после удовлетворенно перевязал ногу. Не стоило демонстрировать якобы беспокойство о моем здоровье, а то смешно смотрится.

Ярин успел приказать владельцу таверны доставить  знахаря и вернуться, чтобы вкратце рассказать о нашем приключении. После рассказа шейх заявил весьма грубо, словно обвинял в тяжком грехе:
- На твоей коже останется шрам! Твое везение поразительно. Ты заметила, что являешься матерью и не имеешь права рисковать своим здоровьем? Еще раз полезешь в пекло и, клянусь, лишу тебя возможности общаться с сыном.

Сразу ударил по максимуму. Как по морде надавал. 
- Я спасала жизнь девушке. Но откуда тебе понять, что такое чужая жизнь!? Ты ведь привык только отбирать их, а не считать. Одной больше, другой - меньше.  Правильно?
- Правильно говоришь, отродье, - больно схватил пальцами за лицо, после чего грубо приблизил к себе поближе, вынудив посмотреть в глаза. - Чужие жизни для меня ничто, а твоя мне нужна! И я не собираюсь ее терять. Если ты будешь делать глупости, то я буду действовать жестче.

Ну, попробуй, великий шейх! Мысленно послала ему ответ, опаляя уверенным взглядом. Но в тот же момент явился знахарь и остудил наши накаленные до предела нервы.

Тучная женщина-знахарка провела все процедуры прямо на месте, заставила меня выпить горькое пойло, после чего огромной иглой зашила рану. Глубокую, но короткую.  В то время Ярин и Артур ушли на улицу на разговор, а к их возвращению в таверну моя рана была полностью зашита и перевязана. Дальнейшие указания по излечению и необходимые для заживления мази были переданы, а знахарка со спокойной душой под звон монет убрана.
Наверное, хмельное состояние и слабость после потери крови развязали мне язык, поэтому я осталась выпивать с мужчинами, а не направилась спать к Азамату. Долгое время пятеро воинов и я просто выпивали крепкое вино, но вскоре я нарушила их покой и разговор, подняв украденную у насильников монету, и, положив ее на стол. 

- Кто-нибудь знает подобный диалект? - я грубо оборвала разговор пьяных мужчин. Из уважения к шейху им пришлось замолчать, а не послать женщину к дьяволу спать или стирать вещи. Ярин и трое остальных мужчин, сидевших напротив, поочереди пригляделись к монете и в незнании пожали плечами. В хмельном состоянии их мало заботили какие-то слова, пусть и неизвестные. Последним зверь взял монету и сразу прочитал:

- На ней написано: "Страдания делают нас сильней", - после чего бросил золотую тяжелую монету на стол и, наблюдая, как она катится колесом, пояснил для меня, несведующей в истории. - Прежде чем образовались девятнадцать южных земель вокруг оазисов мы долгие века были многочисленными варварскими племенами и разговаривали на этом языке. 

Второй раз за месяц я посмотрела на него сбоку и удивилась, насколько он умен и образован. Помню, что мне говорили что-то о старо-южном языке, но каков был смысл его изучать? Теперь он уже нигда не использовался и считался мертвым языком.