– Первый ваш довод звучал гораздо убедительнее, – со вздохом заметил Хьюго. – И отказали мне всего два раза, а не три. Причем оба отказа была от Лэтема из Королевского медицинского колледжа. А к Бэнксу я обращаюсь впервые.

– Вот как? Что ж, в таком случае… Если рядом буду я, успех вам обеспечен, – заявила Джорджетта.

Хьюго хотел снова скрестить руки на груди, но вовремя удержался и, покосившись на Сомерсет-Хаус, спросил:

– А что у вас за план? Что вы придумали?

– Не беспокойтесь, вы выйдете из этого здания чистеньким и свежим как майская роза. – Джорджетта вдруг поморщилась – от сюртука лорда Хьюго, облитого каким-то дешевым пойлом, нестерпимо воняло. – Насчет розы – это я выражаюсь фигурально, – добавила она с улыбкой.

И эта ее улыбка положила Хьюго на обе лопатки. Он не мог припомнить, когда в последний раз ему предлагали помощь. По-настоящему ему помогал лишь его брат Мэтью, умерший четырнадцать лет назад…

– Ладно, хорошо, – кивнул Хьюго. – Я верю, что вы говорите искренне. Вы можете пойти со мной на встречу, но лишь потому, что сами напросились.

Он не жалел о том, что согласился. Возможно, она действительно знала, как ему помочь. А сказанные в шутку слова «вы такой красивый и восхитительный» почему-то до сих пор звенели у него в ушах. Но почему?.. Впрочем, какая разница? Вовсе не эти слова повлияли на его решение.

Достав из-под сиденья кареты чертежи больницы, свернутые в трубку и упакованные в длинный кожаный футляр, лорд Хьюго наконец-то открыл дверцу. Кучер, уже спустившийся с козел, терпеливо дожидался, когда же выйдут пассажиры. Лесенку он спустил мгновенно. Хьюго ступил на тротуар и протянул руку своей спутнице.

– Я не светская дама, – пробурчала Джорджетта и, не замечая протянутой руки, спрыгнула со ступеньки. – Я Колючка, грязный мальчишка, которого вы извлекли из сточной канавы, – не забыли?

– Из канавы, говорите? Уж не на Стрэнде ли? – Хьюго оглядел широкую и чистую улицу, по которой шагали хорошо одетые люди. – Ладно, Колючка, договорились, – произнес он с усмешкой. – Будем придерживаться этой версии.

Кучер закрыл за ними дверцу, и Джорджетта – для женщины она была довольно высокого роста – зашагала рядом со своим спутником. У главного входа они на мгновение остановились, затем, молча переглянувшись, вошли в Сомерсет-Хаус. Лорд Хьюго не являлся членом Королевского общества, но в этом здании бывал уже не раз. Кроме помещений, отведенных ученым, здесь располагались разного рода конторы, а также Королевская академия искусств, которой Хьюго был обязан скучнейшими днями своего детства: мать брала его с собой, когда приходила сюда смотреть картины.

К счастью, воздух в огромном вестибюле оказался чистым, свежим и даже немного прохладным. Вестибюль Сомерсет-Хауса с расписными потолками на высоте двухэтажного дома и длинными рядами окон выше человеческого роста производил весьма сильное впечатление, и Джорджетта, по-прежнему шагавшая рядом со своим спутником, то и дело озиралась. Хьюго поднялся с нею по спиральной лестнице, которая привела их на этаж, где и располагалась приемная сэра Джозефа Бэнкса. Но добраться до него было непросто, поскольку приходилось пробираться через какие-то маленькие комнатки и коридорчики, которые могли запутать кого угодно. По пути Хьюго постоянно раскланивался, приветствуя знакомых, взиравших на него с удивлением.

– Это они на вас уставились, Колючка, – сказал он вполголоса. – Помашите рукой этим добрым людям!

Но девушка его, казалось, не слышала.

– Как здесь величественно… – пробормотала она. – И красиво… А какие высокие потолки… И сколько здесь воздуха…