Мне пришлось на всякий случай уволить всех, кто здесь до этого работал. Кроме Нины. Прощаться с ней я не готов. Она столько лет с нами. Можно сказать – заменяла нам мать. Ромке-то уж точно. Нина пообещала, что ничем не выдаст. И вот тебе – такая реакция при виде этой девушки.

– Простите, я просто... – начинает причитать Нина.

– Я растерялась, увидев ее... Как же она похожа... Это невероятно... Такое ощущение, что...

– Я предупреждал, что похожа, – перебиваю, качая головой. – Постарайся и запомни – она жена Ромы. Та самая, о которой он твердил столько лет. Та самая Дана...

 Нина отряхивает подол чистой юбки, выпрямляется, как по струнке смирно, и говорит:

– Я справлюсь. Привыкну.

– Очень тебя прошу... Это ради Ромы.

 Нина понимающе кивает. И вдруг косится в сторону сада.

 Здесь скулит Айша. Протяжно так, что становится не по себе... Раньше она издавала подобные звуки, когда уезжал Ромка. Его она как-то особенно любит. А сейчас скулит уже неделю, каждый день. Да и ведёт себя странно, никого не подпускает близко, от прогулок отказывается. Даже ест с неохотой, скалясь на того, кто приносит ей еду. 

 Собака шикарная в плане охраны. Но она уже немолодая, да и с жутким характером. Все, кто живёт или бывает в доме, ее боятся. Ещё бы! Семьдесят сантиметров в холке, шестьдесят килограммов. Это зверь. Как на вид, так и в поведении. Алабай – и этим все сказано.

 Антон, к счастью, один из тех, кто собаку не боится. В его резюме было указано ОКД – основы кинологической дрессировки. Так что в последние дни именно ему я поручал собаку. Но даже он справлялся с Айшей с трудом.

– Руслан Алексеевич! – зовёт меня с улицы Антон, и я, слыша в его голосе настороженные нотки, тут же выхожу. – Мне стоит вмешаться? – кивает он в сторону забора, я перевожу взгляд и вижу такую картину: Дана стоит напротив собачьей будки, а Айша лает, остервенело, пытаясь сорваться с цепи. Но Дана, вместо того чтобы испугаться и уйти, видя такое поведение собаки, подходит ближе и запускает тонкие пальчики в сетку забора вокруг будки.

 И вдруг... Айша прекращает гавкать. Несколько секунд они просто смотрят друг на друга, а потом Дана открывает едва заметную дверцу, ведущую на огороженную территорию.

Твою ж мать!

Вот что она делает?!

 Я быстро спускаюсь по ступеням, бегу к ним. За мной – Антон.

 Кричу на ходу:

– Уйди оттуда!

 Но меня не слышат. Смелая и чокнутая девушка уже заходит и... Опускается на корточки перед собакой. А Айша ведёт себя странно: сначала садится, а потом ложится Дане под ноги, виляя обрубком своего хвоста.

 Что, черт тебя дери, происходит?

 Мы с Антоном переглядываемся и, замедляя бег, молча подходим.

– Сколько ей лет? – не оборачиваясь, спрашивает Дана, когда мы останавливаемся рядом.

– Семь, – отвечаю я.

– Ей плохо, – сообщает девушка. Айша продолжает покорно лежать, а Дана, совершенно не боясь, спокойно гладит собаку по голове. – У нее что-то болит... Можно? – спрашивает Дана у собаки. И я, и Антон наблюдаем за этим с недоумением. И я бы сам не поверил, если бы не увидел – Айша отворачивает морду и позволяет Дане ее ощупать! Никогда и ничего подобного она не позволяла посторонним. Голову, шею, спину и лапы. Дана ощупывает животное аккуратно, на вид, я бы даже сказал, профессионально, а собака при этом не издает ни единого звука.

– Лапа... – произносит Дана, поглаживая правую заднюю конечность Айши. – Сустав... – задумывается на несколько секунд и выдает: – Похоже на артрит.

– Артрит? У собаки? – с усмешкой спрашивает Антон.

– Да, – невозмутимо отвечает Дана. – Ещё собаки диабетом и простатитом болеть могут.