— Оль...

— Да пошел ты, Данилов, знаешь куда?!

— Не кипятись. Оно того не стоит, — выдыхаю в лобовое стекло.

— Да, конечно, это такой пустяк! Подумаешь, два года отношений — не круглая же дата, можно и забыть о ней вообще! — кричит, и режет по ушам.

Ее ор заставляет притормозить, затем свернуть тачку в более безопасное для разборок место.

— Я так и знала! — еще громче.

— Что ты знала? — закипаю.

— Что все будет через задницу! Потому что тебе, как обычно, на все насрать!

— Перестань, — не выдерживаю раздутую истерию. — Я разве сказал, что мне насрать?

— Но поступаешь именно так! У тебя какие-то траблы, Данилов?

— С чего ты взяла? — сжимаю челюсти.

— С того, что ты последние два дня ведешь себя странно. Точнее, отстраненно. И я уже сомневаюсь, правильно ли делаю, что сижу здесь и считаю себя твоей девушкой.

Оля, твою мать!

— Что нам мешает провести этот день в компании наших друзей?

Раньше ее подобное не смущало.

— Не наших, а твоих!

— Ты же знаешь, что мои друзья — это твои друзья...

— А я, может, не хочу видеть всех этих друзей! А только тебя! Ты об этом не задумывался?

Нет. Не задумывался. Оля любительница шумных вечеринок, и уединиться под пледом, сидя возле камина, или пялиться на звезды — это вообще не для нее.

— Оль...

Даже не знаю, что ей ответить. Впервые на меня выливают ушат непонятного дерьма.

— Приедет друг. Посидим немного, потом уйдем, — проговариваю, четко давая понять, что я ни хера не поведусь на ее истерику. — Это сложно?

— Сложно порой достучаться до тебя, Богдан! Ведь кроме спорта, тебя больше никто и ничего не интересует!

Здесь правда колет больнее. Я ушел в бокс полностью. За последний год около пятнадцати наград и все призовые. Постоянные сборы, изматывающие тренировки. Я привык, что Оля, несмотря ни на что, всегда рядом, редко перечит и капризничает, почти со всем соглашается. А тут...

— Оля, не начинай, пожалуйста.

— Я уже закончила, Богдан.

— Ты куда? — вижу краем глаза, как хватается за ручку дверцы.

— От тебя подальше, — говорит, будто неприятно выплевывает, и покидает тачку, не забыв громко шарахнуть дверью.

Пи**ец.

Ну и на хрен все!

Нервно выкручиваю руль и давлю на газ. Смотрю прямо перед собой, сверля глазами лобовуху.

Оле надо остыть. Отвлечься. Пусть дует на свою пижамную вечеринку. Девочкам это помогает.

А мне что?

Хрен его знает, что нужно мне. Если только достать мозги из задницы и поместить их обратно в голову. Но я не уверен, что это поможет. Что я смогу делать все правильно и чувствовать себя как прежде.

Мне нужно выбить из себя все дерьмо привычным способом — с помощью боксерских перчаток и груши. Просто нанести множество мощных ударов, пока не вымотаюсь окончательно. Желательно срочно.

Сумка с тренировочной одеждой, как всегда, лежит на заднем сиденье. Матерюсь, когда обнаруживаю, что не взял бутылку с водой.

Приходится притормозить возле какой-то закусочной, ведь нормального магазина поблизости нет. Пофиг.

Захожу внутрь, скрипя ботинками. Запах свежей выпечки ударяет в нос. Посетителей немного, но знакомую макушку со светлыми волосами сразу выуживаю глазами из общей массы. Ее обладательница стоит у кассы, собираясь расплачиваться за заказ. Возле нее крутится девочка лет пяти, пока та самая танцовщица, при виде которой у меня гребаная тахикардия, хмурится, раскладывая на ладони мелочь, выгребая ее из карманов.

— Даша, — звонкий голос малютки слышен всем. — Ну-у, Да-а-ша-а…

Та, чей поцелуй сквозь стон «еще» до сих пор в моей памяти и на губах, тихо делает замечание девочке, сосредотачиваясь на своих деньгах. Кажется, она собрала возле себя очередь недовольных людей, и у нее проблемы.