Этот вестник был липким, но скоро она его развернула, придала ему форму. Потом потянулась внутрь и открыла портал.

Она не могла здесь больше оставаться. Теперь у нее была миссия: найти себя живой в другом времени, узнать, о какой цене говорили изгои, и в конце концов отследить истоки проклятия между ней и Дэниелом.

А потом снять его.

Другие ахнули, когда она стала работать над вестником.

– Когда ты научилась это делать? – прошептал Даниил.

Люс покачала головой. Ее объяснение только собьет его с толку.

– Люсинда! – последним, что она слышала, было, как он зовет ее настоящим именем.

Странно, она смотрела прямо на его шокированное лицо, но не видела, чтобы его губы двигались. Ее разум играл с ней.

– Люсинда! – снова крикнул он, и его голос стал пронзительнее от паники, прежде чем Люс нырнула вперед головой в манящую темноту.

Москва.

15 октября 1941 г.

– Люсинда! – снова крикнул Дэниел, но слишком поздно. Он только что оказался посреди блеклого, укрытого снегом пейзажа. Он почувствовал вспышку света за собой и жар огня неподалеку, но мог видеть только Люс и ринулся к ней, стоящей на темном углу улицы. Она казалась крошечной в чьем-то потертом пальто, выглядела испуганной. Было видно, как она открыла тень, а потом…

– Нет!

Снаряд попал в здание позади него. Землю тряхнуло, улица подскочила и разломилась, осколки стекла, стали и бетона поднялись в воздух и обрушились дождем.

После этого улица стала мертвенно тихой. Но Дэниел едва это замечал. Он просто стоял в неверии среди обломков.

– Она идет дальше в прошлое, – пробормотал он, смахивая пыль с плеч.

– Она идет дальше в прошлое, – сказал кто-то.

Этот голос. Его голос. Эхо?

Нет, слишком близко для эха. Слишком ясно, чтобы быть его мыслями.

– Кто это сказал? – он кинулся мимо спутанных обломков лесов туда, где раньше стояла Люс.

Двое ахнули.

Дэниел смотрел на самого себя. Только не совсем себя – раннюю свою версию, немного менее циничную. Но откуда? Где он находился?

– Не прикасайтесь! – Кэм крикнул им обоим. Он был одет в офицерскую форму, армейские ботинки и мешковатую черную шинель. При виде Дэниела его глаза вспыхнули.

Сами этого не замечая, оба Дэниела придвинулись ближе, осторожно кружа друг возле друга на снегу. Теперь они отошли назад.

– Держись от меня подальше, – предупредила более старая версия новую. – Это опасно.

– Я знаю, – выпалил Дэниел. – Думаешь, я не знаю? – Даже нахождение так близко друг к другу заставляло его желудок делать сальто. – Я был здесь до тебя. Я – это ты.

– Чего ты хочешь?

– Я… – Дэниел осмотрелся, пытаясь понять, где находится. После тысяч лет жизни, любви к Люс и потери ее ткань его воспоминаний поистрепалась. Из-за повторения было трудно вспоминать прошлое. Но это место не было таким давним, это место он помнил…

Опустошенный город. Снег на улицах. Огонь в небе.

Это могла быть одна из сотни войн.

Но здесь…

Место на улице, где растаял снег. Темный кратер в море белого. Дэниел опустился на колени и потянулся к темному кругу пепла на земле. Он закрыл глаза. И точно вспомнил, как она умерла у него на руках.

Москва. 1941 год.

Вот что она делала – проходила по своим прошлым жизням. Надеясь понять.

Дело было в том, что у ее смертей не было ни причин, ни смысла. Это Дэниел знал лучше, чем кто-либо другой.

Но были некоторые жизни, когда он пытался ей объяснить, надеясь, что это изменит что-то. Иногда он надеялся сохранить ей жизнь подольше, хотя это никогда не срабатывало. Иногда – как в этот раз во время осады Москвы – он решал отправить ее в путь пораньше. Чтобы защитить от худшего. Чтобы его поцелуй был последним, что она почувствовала в этой жизни.