- Вы ведь снимете халат, красавица Бат-Шеба? Царь желает видеть вас в природной красоте.

- Под халатом рубашка, царь, - ответила я не очень любезно, но на любезности меня после таких откровений не тянуло. – Будете лицезреть сирийский шелк.

- Жаль, - он блеснул зубами в полутьме и отступил, больше мне не досаждая.

Я вздохнула свободнее и выглянула из-за камина одним глазом.

Боже! Зал был полон! Впереди, у самой занавешенной рамы, стояли три кресла, и два кресла по краям уже занимали леди Фредегонда и Ундиса. Кресло посредине было пустым, потому что дракон еще не пришел. Я не смотрела на вход, но сразу поняла, когда герцог Тевиш появился – в зале сразу повисла тишина, только слышно было, как потрескивает масло в светильниках.

- Начинаем! – скомандовала Брюна. – Ульпин! Иди к колодцу!

Управляющий проскользнул мимо меня, задев рукой мою руку, но я не посмотрела на него. Я смотрела, как Тевиш Мастини усаживается в свое кресло, откидывается на спинку и подпирает голову кулаком, задумчиво и без особого интереса глядя на бархатный занавес.

Наверное, пришел, только чтобы доставить дочери удовольствие. При дворе короля ему, скорее всего, приходилось видеть настоящие картины и настоящие представления, а не испуганных служанок в роли древних красавиц.

Брюна тоже заняла свое место, поставив на плечо кувшин, и сделала знак, чтобы подняли занавес. Я не удержалась и высунула голову, чтобы посмотреть на живую картину из зала – вместе со всеми.

Да, все-таки, это было очень, очень красиво.

Поставленные с двух сторон светильники давали свет снизу, накладывая на предметы и лица таинственные тени. Брюна была прекрасна в своем восточном костюме, а Ульпин склонился перед ней, как учтивый слуга, предлагающий красавице стать женой его хозяина.

Не я одна была захвачена волшебным зрелищем – слуги охали и ахали, сопровождая восторженными возгласами каждое поднятие занавеса. Исполнители трижды меняли позы, показывая, как слуга надевает красавице на запястья браслеты, как уговаривает ее поехать с ним в его страну, к его господину…

Потом представили похищение Фамари, и Брюна с таким мастерством изобразила ужас и отчаяние девушки, которую забирали по приказу царя, что леди Фредегонда всхлипнула и отвернулась. Я посмотрела на дракона – он ничем не выказал интереса к представлению и, кажется, даже задремал.

После Фамари наступила моя очередь. Я без особой охоты сбросила халат и вышла за опущенный занавес, пока Брюна носилась вокруг, расставляя служанок с чашами воды и тазами для омовения. Ульпин занял место на возвышении – там была крыша царского дома. Принесли несколько свечей, ширму из тростника – все как на самом деле, когда дама решила освежиться в знойный день.

Я села на складной деревянный стульчик, поставив босую ногу на скамеечку и мечтая, чтобы все это поскорее закончилось. Подлетела Брюна и отбросила мои волосы с груди на спину, пробежавшись по прядям гребешком. Потом заставила меня чуть повернуть голову к плечу – как будто я отворачиваюсь от воды, которую должна вылить на меня служанка.

- На счет «три»! – громким шепотом скомандовала Брюна, убегая за край рамы. – Раз! Два! Три!!.

Занавес подняли, и раздались очередные возгласы восхищения.

Лоб мой покрылся испариной – мне было неприятно сидеть на виду у всех, в одной рубашке. Прошло несколько секунд, прежде чем скованность хоть немного меня отпустила, и я осмелилась поднять глаза, чтобы посмотреть на зрителей. Я сидела лицом к ним и не могла видеть «царя», но судя по тому, что взгляды женщины были устремлены поверх моей головы, Ульпин произвел впечатление. Я еле сдержала улыбку, потому что вспомнила слова Ундисы – не слишком-то она и прихвастнула, рассказывая о своем братце, а потом я встретилась взглядом с драконом.