- Я – твоя дочь, - сказала Брюна плаксиво, - и у меня должно быть всё самое лучшее… Ты сам говорил!..

Служанки ползали на коленях, подбирая жемчужные зерна, а я смотрела на дракона. Он поманил Брюну пальцем, и когда она подошла, взял ее за шею притягивая к себе. Дракон что-то долго шептал дочери на ухо, а потом отпустил. Брюна вздохнула и с сожалением сказала:

- Отдайте ей розовый жемчуг…

- Где Ундиса? – спросил герцог у матери, разом потеряв интерес и ко мне, и к дочери.

- Наверное, пошла присмотреть за прачками, - невозмутимо ответила леди Фредегонда.

Дракон кивнул и пошел к выходу – торопливо, потирая ладони.

- Идем, - громко позвала меня Брюна. – Я дам тебе шкатулку. Она из красного дерева, с оленем, сложишь туда жемчуг, - и она ринулась за отцом, который уже скрылся в коридоре.

Я догнала дочь дракона на лестнице, когда она кралась по ступеням, высовывая голову в окна.

- Ты очень добра, - сказала я девушке, - но мне не нужны ни жемчуг, ни шкатулка, оставь все себе.

Она шикнула, чтобы я замолчала, и вытянула шею, глядя куда-то вниз. Я проследила ее взгляд и увидела Ундису. Она стояла, скрестив руки на груди, и наблюдала, как прачки разворачивают белье, развешивая его на веревках, натянутых через двор. Одна из простыней показалась конкубине грязной, и она решительно ткнула пальцем на корзину. Простыня тут же была снята и положена в корзину, а провинившаяся служанка подошла к Ундисе, покаянно опустив голову.

До нас Брюной долетел резкий голос управительницы, и мне показалось, что еще немного – и нерадивая прачка получит оплеуху за плохо выстиранное белье, но тут во дворе появился дракон, и служанки поклонились и попятились, торопясь удалиться.

Ундиса не стала пятиться и кланяться, а обернулась навстречу милорду Тевишу с улыбкой. Женщина была очень хороша сегодня – в зеленом платье, с тугими косами, перевитыми серебряными нитями. Косы конкубина уложила вокруг головы короной и держалась так же гордо, как если бы была увенчана настоящей короной. Но когда милорд Тевиш поманил Ундису пальцем, она отбросила королевское высокомерие и подбежала к дракону, приподняв подол платья, чтобы не наступить.

Мы услышали ее гортанный смех, когда она упала на грудь герцогу, а он обхватил ее за талию и повлек к замку, что-то нашептывая на ухо, только не так, как шептал дочери. Брюну он спокойно уговаривал, а здесь… казалось, он собирается съесть Ундису. Она запрокинула голову, и он впился поцелуем ей в шею.

- Что твой отец сказал тебе в зале? – спросила я, чтобы отвлечь Брюну, которая следила за этой сценой, стиснув зубы, роняя жемчужины из горсти, но даже не замечая этого.

- Что ты и так много натерпелась, чтобы еще воевать со мной из-за пары жемчужин, - Брюна с усилием отвернулась от окна, губы ее кривились в усмешке, но усмешка получалась невеселой. – Отец сказал, что стоит мне только захотеть, он раздобудет для меня мешок таких жемчужин.

- Они мне и правда не нужны, - сказала я.

- Раз отец подарил их тебе, пусть и будут, - сказала она сердито. – Всё, решили. Расскажешь сегодня историю про морехода. Две истории.

- Хорошо, - я едва удержалась, чтобы не потрепать ее по голове, как младшую сестренку.

Но с историями в этот вечер не ладилось. Милорд Тевиш и Ундиса не вышли к ужину, и Брюна совсем загрустила.

- Почему ты так не любишь Ундису? – спросила я дочь дракона, когда мы перед сном сидели в ее комнате, распуская и расчесывая косы.

- Она змея, - заявила Брюна безоговорочно. – Она подло заняла место моей матери.

- Совсем нет, - покачала я головой. – Это твой отец выбрал ее. Если кому и следует быть недовольной, так это Ундисе. Ведь милорд Тевиш так и не женился на ней, и я помню, как он сказал, что другой хозяйки в этом доме не будет.