— Это как? 

Ливни в Малайзии перестали казаться несезонными. 

— Несколько раз в неделю я буду привозить тебя с учебы домой или с утра когда-нибудь подброшу в академию. Мой офис не так близко, как у Свята, но тоже неподалеку от центра. Погуляешь с подругой или по магазинам побродишь, а скажешь, что на свидание со мной ходила. Придумаем еще что-нибудь. А через месяц мы вроде как поссоримся и поймем, что точно не пара и вместе быть не сможем. Родители у нас, если не включают сводников, то нормальные. Поймут. По крайней мере, сводить перестанут. 

— Чт-то м-мне не оч-чень твой ва-вариант нрав-вится, — я затряслась, окончательно замерзнув, мокрый купальник противно лип к коже. — Но поп-робовать с-согласна. 

— Да ты вся трясешься, — замечает Костя, и я не успеваю опомниться, как он опускает свои теплые ладони на мои плечи. — Лер, ты молодец, что сняла дреды. Так ты похожа на милашку, — будто проверяя еще и на ощупь, дотрагивается одной рукой до мокрых прядей моих волос. 

В первый раз слышу от индюка доброе слово за последние годы. 

Желание что ли загадать? 

— Теперь не будешь называть малявкой? 

— Буду, конечно! — ну хоть не врет. 

Мы вдвоем в полутьме. Близко. Слишком близко. 

Пора уносить ноги по лесенке до самого дома. 

Предпринимаю попытку отстраниться, но Костя останавливает меня. Его ладонь скользнула на затылок, и он склоняется к моим губам. В шоке дергаюсь, но второй рукой Костя удерживает плечо. 

— Что за... — зря я открываю рот, чем он тут же воспользовался, проникая языком внутрь. 

Недолго думая, кусаю нахала за губу. И он меня! За язык побоялась кусать, не хочу, чтоб и мой пострадал. 

Костя обхватывает теперь двумя руками мой затылок, крепко удерживая. Легкими касаниями нежно проводит языком по линии губ, слегка засасывая и уделяя больше внимания месту укуса. 

Я больше не чувствую холод, мокрый купальник и песок под ногами. Все мои ощущения собрались вверху, там, где мы соприкасаемся, вдыхая друг другу один воздух на двоих. По венам заструилась горячая лава, собираясь внизу живота. И от переполняемых ощущений всхлипываю, вопреки самой себе, цепляясь за его шею. Поцелуй становится настойчивее. И словно под гипнозом отвечаю, открываясь для него и себя. 

Почему мне так нравится ощущать ритмичные толчки его языка, и жадно вбирать его в себя смыкая губы? Почему я хочу повторять за ним? И уже сама толкаюсь и постанываю от того, как он дает в себя проникнуть. 

Ни на один вопрос нет ответа. Нас не должно ничего связывать. Мы равносильно разные и похожи одновременно. Он — не тот, кто мне нужен, так же, как и я не та, с кем он мог бы быть всерьез. 

Но даже тот, наш первый поцелуй в моих отвлекающих целях тряхнул меня до мурашек. Оторваться было намного сложнее, чем незаметно вытащить его телефон. 

— Ты такая сладкая, очень сладкая, — хриплый голос Кости, звучит для меня особенно проникновенно и по-новому, — Я хотел повторить поцелуй. Проверить. 

— Ну и как, проверка удалась? 

Опускаю голову, щекой дотрагиваясь до влажной кожи его груди. И отчетливо чувствую, как мне в живот упирается твердый бугор через его плавки. 

— Повторения не произошло, — путает он и без того мою затуманенную голову, — Получилось намного круче. Только теперь мне этого мало. Так что беги быстро в дом, переодевайся. Мне придется еще пару раз прыгнуть, перед тем как войти в столовую. 

Так быстро по лесенке я еще не взбиралась. Бежала не только от Кости, но и от самой себя. Перевела дух только в гостевой комнате. Наспех приняла душ, надела зауженные брюки, рубашку и, продолжая находиться не в себе, спустилась в столовую.