– Очень хорошо, что сразу пришли, – нерадостно начал он работу. – Дело ясное на первый взгляд, но формальностей не избежать. Присаживайтесь. Итак: ваши фамилия, имя, отчество, год рождения, место постоянной регистрации, место работы.

– Титов Александр Михайлович, семьдесят первого года, Строителей, дом восемь. Генеральный директор ООО «БВРК», женат, детей нет пока, образование высшее. Номера телефонов запишите. Вот мой паспорт, вот ксерокопия с него, специально для вас сделал.

– Благодарю вас. Очень хорошо, предупредительно! Рассказывайте, как дело было.

Поняв, что хвалить его не будут, Титов сдулся и обмяк.

– Двенадцатого апреля сего года, во вторник, я возвращался домой с работы, припарковал у подъезда машину.

– По Строителей, восемь?

– Естественно.

– Хорошо. В котором часу?

Титов вздрогнул. Он не следил в тот вечер за временем. И вообще, с этим героизмом даже не продумал ответы на стандартные вопросы. Непростительная халатность! Итак. С работы ушел примерно в шесть – шесть десять, потом дорога минут десять, с Михаилом минут тридцать, потом домой минут пять от силы.

– Около семи, наверное. Без пяти, скорее всего, я на часы не смотрел, сами понимаете.

– Понимаю. А вот вызов поступил в половине восьмого.

«Неужели я час провозился? – удивился Александр. – Вдруг начнут выяснять, где я был? Да зачем им, дело-то ясное».

– Значит, в половине восьмого. Должно быть, на работе задержался. Да, я не сразу поехал, прогревался пока, стекло отчищал. Это важно так?

– Пока не знаю, Александр Михайлович, но должно быть точно. Ладно, припарковались. Дальше что? – следователь размашистым неразборчивым почерком вел протокол.

– Дальше, – начал раздражаться Титов. – Вышел. Слышу крики: «Помогите, ограбили», что-то в этом роде.

– Кто кричал?

– Девушка кричала, Маша вроде ее зовут, потерпевшая, она свои данные сержанту называла.

– Вы уверены, что именно она кричала? Вы это точно видели?

– Ну, там, конечно, темно было. Крики шли с ее стороны, а больше рядом никого не было.

– Не было или вы не видели?

– «Не было, не видели». Что вы цепляетесь к словам. Ну, не видел!

– Вы не злитесь, Александр Михайлович. Поймите, все должно быть точно. Если «видел», то именно видел или слышал. Если «кажется» – то другое дело: предполагаю, значит. Закон требует точности, особенно когда дело касается человеческой судьбы. Потом, знаете, адвокат на суде все эти «кажется» вывернет как оговор, опровергнет и развалит дело. Хорошо? Продолжайте.

– Попробую продолжать, только, знаете, совсем не такого я ожидал от вас. В каком-то смысле я сделал работу полиции – поймал грабителя и передал властям, а вместо благодарности – допрос. Пробежал бы он мимо и кого-нибудь своим ножиком пырнул. Я, рискуя здоровьем, сохранил кому-то жизнь. В другой раз подумаешь: вступаться или пусть убивают, насилуют, грабят. Пусть? Моя хата с краю?

– Александр Михайлович, думать никогда не вредно, а про героизм потом поговорим. Есть порядок. Рассказывайте, что дальше происходило.

– Я увидел бегущего на меня парня лет двадцати. В левой руке он держал нож, я отлично его разглядел, в правой – сумку, предположительно принадлежащую девушке Марии, предположительно пострадавшей, кстати, только предположительно девушке, я ж не гинеколог, сами понимаете.

– Быстро учитесь, – усмехнулся Токарев. – Но все-таки не перебарщивайте.

– Хорошо, не буду перебарщивать. Как скажете. Скажете «перебарщивай» – начну перебарщивать, скажете «не перебарщивай» – буду недобарщивать. Короче, я принял решение задержать предположительно молодого человека и, когда он поравнялся со мной, повалил его на землю. Нож, который он держал в руке, отбросил в сторону. Девушка вызвала полицию, это она сама сказала позже. Ну а дальше приехала патрульная машина, и парня заковали в наручники и заточили в воронок.