Дорин очень хотелось бы думать, что внук хвалится собственными зубами.

– Помнишь, что я тебе сказала про того дядю?

– Приходит, когда я сплю.

Дорин начала расправлять его одеяльце, когда в голову ей пришла новая мысль.

– Скажи-ка, а ты можешь отсюда вылезти ко мне?

Бенджамин поднялся на ножки, но смотрел на нее укоризненно.

– Лучше ты меня возьмешь.

Эти слова не доказывали, что малыш не смог бы выбраться из кроватки, но сейчас он тянулся к Дорин, и она подняла его на руки. Женщина с трудом удержалась, чтобы не стиснуть его в объятиях – этим его все равно не защитишь. Пока внук обследовал комнаты, она ходила за ним по пятам, не отставая ни на шаг, размышляя о том, как ей трудно с ним расстаться, даже на минуту. Усадив малыша в высокий стульчик, Дорин постаралась как можно быстрее покончить со всеми утренними процедурами.

– Куда отправимся сегодня? – спросила она, переведя дух.

– Менять книжки.

– На редкость удачная мысль, – отозвалась Дорин, сообразив, что еще она может предпринять.

Библиотека находилась в противоположной стороне от железной дороги, за ближним парком, в котором она обещала Бенджамину погулять. Дорин подписала петицию против закрытия шести библиотек и немного посидела, наблюдая, как внук хватает книжки с низкого столика в детском отделении. Устроив его в низеньком креслице, Дорин подсела к компьютеру. Она отдавала себе отчет в том, что накануне годовщины смерти дочери ее, скорее всего, мучают галлюцинации, но тем не менее разыскала адрес последней съемной квартиры Анны и имя домовладельца.

Дома пришлось прочитать Бенджамину целых три книжки из взятых в библиотеке, пока его, наконец, сморил сон. Ей удалось, не разбудив, отнести его наверх и уложить в кроватку. «Радионяню» она перенесла к себе в комнату. Слыша, как колотится сердце, она набрала на телефоне номер и долго ждала, пока женский голос не ответил:

– Домовладение Уэсли.

– Мне необходимо выяснить имя одного из ваших съемщиков.

– Простите, мы не предоставляем такую информацию.

– Я понимаю, но тут необычный случай: он был свидетелем на суде у моей дочери, Анны Маршалл. Она жила в том же доме. Год назад она умерла.

Сердце у Дорин билось теперь вдвое чаще обычного. Наконец, женщина заговорила:

– И вы запрашиваете имя того джентльмена, потому что…

– Я не могу его вспомнить, а сейчас оно мне необходимо, чтобы сохранить опеку над внуком.

– Я проконсультируюсь, не вешайте трубку, пожалуйста.

Сердцебиение Дорин еще усилилось за ту минуту, пока она ждала ответа. Наконец, до нее донесся приглушенный шепот, и она приникла к «радионяне», чтобы проверить, не оттуда ли исходят голоса. Еще одну долгую минуту Дорин слышала только свой бешено скачущий пульс, потом в трубке раздался новый голос:

– Это миссис Маршалл? Я Тони Уэсли. Соболезную вашей утрате.

– У меня еще есть внук, мистер Уэсли.

– Джейн так и сказала. Я помню вашу дочь и печальные обстоятельства ее гибели. Я очень хотел бы быть вам полезным.

– Так помогите мне, пожалуйста.

– Как я уже сказал, я очень хотел бы, но… Могу лишь предположить, что наша система регистрации дала сбой. Мы не располагаем записями о квартиросъемщике, который вас интересует.

Сердце у Дорин колотилось так громко, что заглушило голос в трубке.

– Что это значит, как это вы не располагаете записями?

– Факт сдачи в аренду, судя по всему, не был зафиксирован. Это был короткий период, всего пара недель, до этого там долго жила дама, которая тогда выехала, а потом поселилась другая дама, которая занимает квартиру до сих пор.

– Но ведь он там жил, не правда ли? Вы же знаете, что кто-то там жил.