Отужинав хлебом и квасом, стали собираться на боковую. Примостившись на мягкой траве, Юрий Николаевич вдруг увидел, что несколько мужиков, собравшись поодаль в кучку, что-то разглядывают, недоуменно пожимают плечами.
«Не выронил ли я ненароком смартфон?» – пронеслось в голове у Юрия Николаевича. Полез в карман – и точно! Нету смартфона!
Моментально вскочил, подбежал к мужикам.
– Эй, что там у вас?
– Да вот, Васильич, – сказал парень с огненно-рыжей шевелюрой, вертя в руках гаджет. – Стоим и кумекаем, что это может быть.
– Это мое! – почти закричал Юрий Николаевич, и протянул руку к смартфону.
– Так че это тако-то, а, Васильич?
– Игрушка это. Заморская. Дочери подарок. А теперь – на боковую. Завтра рано вставать!
Вскоре со всех сторон послышался переливистый храп. А вот у Юрия Николаевича сон пропал. Он лежал и смотрел в почти черное небо с мириадами мигающих звезд.
«Что скажешь, Вселенная? – думал он, – Что я должен сделать, чтобы вырваться в свое время? Осознать, что где-то поступил не так? Совершить подвиг? Помочь кому-то в сложной ситуации? Кого- то спасти?»
Вселенная молчала.
«Только без паники, – приказал он себе. – И тут же вспомнились слова: «Делай, что должно, а там – будь что будет».
Вскоре усталость дала о себе знать, учитель повернулся на правый бок и почувствовал, как блаженная дрема охватывает его.
Глава 5
К счастью, уснуть Юрий Николаевич не смог. Лежал, думал, и вдруг услышал за спиной, тихий голос.
– Миха, а Миха, спишь? – похоже, говорил коротконосый. – Не-а, не идет сон, хоть глаза зашивай! – а это точно бас длинноносого.
– Слухай сюда! Я все же решил, Миха, не Васильич это, не-а!
– Почто так считаешь?
– Дак сам посмотри: игрушка у него ненашенская, я таких не видывал. Это – раз! Про дочь что-то кумекал – так ведь нет у Василича дочери. Это два. А ежели бы была дочь – чего бы он эту игрушку с собой таскал? Ну, про голос уже говорили: голос другой стал. Но разве, Миха, бывает так, чтоб человек по нужде сходил – и тут же голос изменился? Странно все это… И это – три.
– Хм… и правда, что-то не то. Слышь, я про игрушку: може он ее у моряка какого купил?
– Прям! Мы что с ними, чаи распивали, с моряками-то ентими? Взяли груз – и потащили. И ни с каким моряком он не балакал – точно говорю!
– А ведь правда…
– И еще, Миха это то, что Василич-то ничегошеньки не знает! Сходил по нужде – и все забыл!
– Точно!
– А еще, Миха, слова какие-то ненашенские говорит. Это, помнишь… Това… Това… Ну, типа товара какого-то! В общем, не Васильич это, не-а!
– Кто же тогда?
– Кто-кто – бес!
– Прям, бес! По виду-то не скажешь!
– Это только так кажется. Потому что бес-то внутри него, вот он ничего и не помнит.
– А когда вселился-то, ну это, бес?
– Че, сам не понимаешь? Когда по нужде ходил.
– А, ну да…
Юрий Николаевич еле сдерживался, чтобы не расхохотаться, слушая такую белиберду, но спустя несколько минут ему стало не до смеха.
– И что теперь?
– Ну что-что, душить придется.
У учителя похолодело в спине.
– Батюшки! А душить-то зачем?
– Так опасно с бесом-то идти. Мало ли что. Бес он и есть бес. Чего гляди, и в нас вселится, и мы бесами станем. Или заведет куда-нибудь.
– Может, все же повременить?
– Не стоит. Дело серьезное.
– А как будем… это…
– Как-как, нос и рот ему зажмем, пока все спят, вот и задохнется.
«Просто средневековье какое-то», – подумал Юрий Николаевич и приготовился сражаться за свою жизнь.
– Нет, постой, а че остальным-то скажем? Придушили?
– Ты че, дурак? Скажем, помер во сне, вот и все.
– Нет, постой. А может, лучше еще подумать, потом душить.
– Ты че? Мой отец говаривал: сделай сначала одно дело, потом берись за другое. Придушим, потом спокойно подумаем. Ну что, начинай!