– Ээ… – протянула я, чувствуя резкий, быстрый укол под ребрами. Черт возьми. – Я не помню, вроде бы в восемь.

Мать скептически усмехнулась, потом сказала:

– Интересно получается. А вот твой отец говорит, что видел тебя вчера в городе. Около десяти часов вечера.

Я ощутила, как взволнованно подскочило сердце. Вот дерьмо.

Отец, кажется, слегка смутился, на его впалых щеках появились два бледно-розовых пятна.

Черт, папа! От тебя я такого не ожидала… А какой же он всё-таки наблюдательный! – несмотря на страх разоблачения, подумала я восхищенно. – Ему бы работать детективом в каком-нибудь частном агентстве, а не развозить пьяных алкашей в четыре часа утра.

– Меня интересует один вопрос, Соф… – мать намеренно выдержала паузу и только потом выстрелила: – Кто был тот парень, с которым ты вчера развлекалась?

Я прикрыла глаза. И что она хочет услышать? Может, сказать ей, что это был просто случайный знакомый? Или навязчивый поклонник, от которого я не могла избавиться? Боже, ну что за идиотская ситуация!

– Это был мой школьный знакомый, – наконец ответила я. – Мы встретились в кафе, разговорились. Так давно с ним не виделись, заболтались допоздна…

– Не ври мне, девочка! – крикнула мать. Она вся взбеленилась, ее, в общем-то, симпатичное лицо перекосило от гнева, по щекам расползлись красные пятна. – Отец описал мне твоего «школьного знакомого», он выглядел намного старше тебя.

Снова прокол. Нужно было выкручиваться, и побыстрее.

– Ну да, мам. Он закончил школу на два года раньше, чем я. Мы общались в старших классах, – на ходу придумывала я.

– Ага, а потом вы мило поболтали под свет свечей и разошлись каждый своей дорогой, так?

Я кивнула, молясь, чтобы этот унизительный допрос прекратился.

– Вот ты и попалась, дорогуша, – мать злорадно рассмеялась. – Отец проследил за вами и видел, как ты садилась в машину этого типа. Черный BMW, кажется?

Я ничего не ответила. Злость, негодование, досада, некоторое смущение – чувства буквально затопили меня.

Слава богу, в эту минуту вмешался отец.

– Ну-ну, дорогая, – обратился он к матери, – думаю, Софи всё поняла. Идем-ка на кухню пить чай.

Я с благодарностью взглянула на отца, но потом заметила, что мать не сдвинулась с места. Вздохнув, я попыталась всё объяснить.

– Да, я села к нему в машину. Было чертовски холодно, и я не хотела простудиться. Но это всё – клянусь.

Бесполезно – я слышала, как недоверчиво хмыкнула мать.

Ну уж нет, с меня хватит! Раздражение взяло вверх над смущением, и я встала с дивана, краем уха подмечая, как падает кружка с кипятком, выплескивая горячие струи на белый ковер гостиной.

Пора прекращать этот позерский цирк.

– У меня больше нет времени выслушивать обвинения… особенно, если они взяты с потолка. Я пошла.

И, не дожидаясь ответа, я пулей выскочила из гостиной.

Помня об обещании быть готовой к двум часам дня, я начала искать подходящую для пикника одежду. Выудив из шкафа бриджи, свободную футболку и черную кепку, я наскоро оделась, завязала волосы в высокий хвост и вышла из комнаты.

– О, хорошо, что ты пришла. Я уже думала идти за тобой, – едва завидев меня, сказала мать. Она повязала голову платком, а ее руки плотно облегали резиновые ядовито-зеленые перчатки.

– Это тебе, – она поочередно всунула мне в руки лопату, моток веревки и белую краску. – Кисть найдешь в гараже.

– И что мне со всем этим делать? – спросила я, напрягаясь. У меня было нехорошее предчувствие.

– Будешь подвязывать в саду вишневые деревья. Их нужно подкопать, побелить, ну, и вообще прибраться там. Вчерашний смерч страшно всё там разворотил.

Я уставилась на суетившуюся с ведрами мать. Мы по праву гордились нашим садом, в особенности вишнями – их у нас было 24. Я медленно перевела взгляд на часы. Стрелки показывали без десяти минут два.