Я дошел до конца коридора и заглянул за угол. Там тянулся еще один коридор, гораздо красивее и шире. Оштукатуренный потолок был расписан листьями папоротника. Я двинулся дальше, подслушивая под дверями и осторожно заглядывая в тихие комнаты. Уже ближе, сказал я себе. Я нашел библиотеку, в которой было больше книг и свитков тонкого пергамента, чем мне доводилось видеть, и задержался в одной из комнат, где в причудливых клетках дремали ярко раскрашенные птицы. В глыбах белого мрамора были устроены пруды с водяными лилиями и мечущимися рыбками. Вокруг игровых столов были расставлены скамейки и кресла с мягкими подушками. На маленьких столиках из вишневого дерева стояли курильницы. Я никогда не мог даже вообразить такой комнаты.

Наконец я дошел до нужного коридора с портретами в рамах, висевшими вдоль стен, и полом из блестящего черного сланца. Я попятился, заметив стражника, и бесшумно стоял в алькове, пока он не протопал устало мимо меня. Тогда я выскользнул наружу и промчался мимо надутых кавалеров и с трудом сдерживающих смех леди в роскошных рамах.

Я вышел в переднюю. На стене висели гобелены, повсюду стояли маленькие столики со статуями и вазы с цветами. Даже подфакельники были здесь более изысканными. По обе стороны разукрашенного камина висели маленькие портреты в позолоченных рамах. Стулья были поставлены близко друг к другу, как бы приготовленные для тихой интимной беседы. Музыка звучала громче, раздавались смех и голоса. Несмотря на поздний час, веселье продолжалось. В дальней стене были две высокие резные двери. Они вели в Большой зал, где танцевали и веселились Регал и его гости. Двое слуг в ливреях вышли из двери слева от меня, и я прошмыгнул обратно в коридор. Они несли подносы с разнообразными курильницами – должно быть, чтобы заменить те, содержимое которых уже выгорело. Я замер за углом, прислушиваясь к шагам и голосам. Слуги открыли высокие двери, музыка стала громче, и до моих ноздрей долетел запах наркотического дыма. Оба слуги были заняты тем, что прикрывали створки дверей с другой стороны. Я рискнул выглянуть еще раз. Передо мной все было чисто, но позади…

– Что ты здесь делаешь?

Сердце у меня ушло в пятки, но я изобразил кроткую ангельскую улыбку, поворачиваясь навстречу стражнику.

– Господин, я заблудился в этом огромном лабиринте, – пролепетал я.

– Да? Это не объясняет, почему ты носишь меч в королевском дворце. Все знают, что здесь оружие запрещено всем, кроме личной королевской стражи. Я видел, как ты тут шнырял. Думаешь, раз идет праздник, ты можешь просто проскользнуть сюда и наполнить свои карманы, ворюга?

Я стоял, охваченный ужасом, и смотрел, как он приближается ко мне. Глядя на убитое выражение моего лица, он наверняка решил, что разгадал мои планы. Верт не стал бы так улыбаться, если бы знал, что встретил человека, которого он помогал забить до смерти в подземельях Регала. Его рука небрежно лежала на рукояти меча, на лице цвела самодовольная ухмылка. Верт был высок и строен, волосы у него были светлые, как у многих уроженцев Фарроу. На его значке олень Видящих перепрыгивал через золотой дуб Фарроу. Итак, Регал изменил эмблему своих гвардейцев. Лучше бы он вообще убрал оленя.

Я замечал все эти мелочи и одновременно вспоминал, как меня хватали за шиворот и заставляли встать на ноги, чтобы снова ударить и свалить на пол. Это был не Болт, сломавший мне нос. Нет, это был Верт, который избивал меня после того, как Болт изувечил меня так, что я уже не мог стоять на ногах. Он нависал тогда надо мной, а я сжимался и пытался увернуться, уползти в сторону по холодному каменному полу, уже залитому моей кровью. Я помнил клятвы, которые он, смеясь, бормотал каждый раз, когда ему приходилось ставить меня на ноги, чтобы снова ударить.