В деревнях, как всегда, люди подходили, пересыпали, смотрели, как я взвешиваю, получали деньги и отходили. Но сегодня, словно в детстве, я видел контекст всего этого: как падает тень на их одежду и лицо, как, не шевелясь, стоят деревья вдалеке. Теперь я понимал художников, и сам хотел быть художником. В этой бытовухе была неповторимость. Всё исчезало, и всё моментально возникало заново. Как такое раньше могло надоедать? В невыразительную простоту всегда маскировалась беспредельность. Вспомнилось, как я в детстве тонул: ничего особенного – просто – тонул. Вот так, просто, в жизни происходит всё. Без истерик, заламывания рук и жалоб. Всё это личное беснование – сплошное переигрывание своей роли. Но даже эмоциональное переигрывание украшало действительность. Наверное, так и создавались разные художественные стили. На чём заострялось внимание в жизни – такой аспект и стремился показать художник. Об эстетике всё уже говорено – переговорено до тошноты, но сейчас я понимал это беззвучно и естественно. Была всепоглощающая буквальность, и она не имела отношения к чувствам. Из эмоциональных усилий лепились маски, но сейчас они были не нужны. Всё скользило само по себе. Наверное, с таким отношением к жизни можно жить на любой работе. Это меня обнадёживало.


Дома меня ждал ответ Глеба Олеговича, и было непонятно, что это: партийная любезность или действительная заинтересованность. Глеб Олегович предлагал мне встретиться в городе и обговорить технические детали. Из нашего городка на мотоцикле за день туда обратно я управлялся запросто. Хоть это и не вежливо, но я обозначил несколько дней, когда я смогу с ним встретиться: с работы-то я пока не уволился. Естественно, объяснил почему не могу по-другому. Моя задача сейчас была: с пользой потратить время до выдвижения Виталия Аркадьевича. Надо было не только оформиться на работу, но и реально поставить дело на поток. Чем больше я думал о своей готовой структуре, тем проигрышней мне казалось положение дел. Драться с Лёвой, если ему дадут команду меня оттеснить от наработанных сборщиков? И зачем людям менять шило на мыло? Я полез в инет читать всё, что имело отношение к лекарственным растениям. Надо встречаться и ехать к Евдокии.


15

Встретились мы с Глебом Олеговичем в маленьком кафе, указанным им, недалеко от здания, в котором размещалась партия. Наверное, он сюда ходил на перекус, когда заезжал к партийным бизнесменам. На встречу я пришёл со шлемом в руках, чтобы отпал вопрос об уместности моей одежды. Я заранее написал, что буду с мотошлемом для того, чтобы он меня узнал. Он сидел за столиком один, и поднял руку, когда я вошёл. Я пробрался между пустых столов, мы поздоровались, я сел. Тут же подошла официантка. Глеб Олегович сделал заказ на двоих.

– Дело, вот какое – начал он – у нас широкий ассортимент продукции. Что-то идёт лучше, что-то хуже. Сезон ощутимо влияет. Реклама. Сейчас пропагандируется здоровый образ жизни, и мы, естественно, отреагировали на это. У меня в машине рабочий материал для тебя: фотографии, описание растений с местами их произрастания. Это позже. Ты скажи, что у тебя по мощностям. Я начал другими словами пересказывать ему то, что уже написал.

– У меня есть знакомая фармацевт-травник. Для меня это очень облегчает дело. Во-первых, она там местная, и знает окружающих людей. Во-вторых, знает, где что собирать. И, в-третьих, может контролировать сборы, чтобы сено не носили. Дело в том, что идёт сезон сбора ягод, и люди занимаются опробованным делом. Как пойдёт новое дело – неизвестно. Пойдёт оно – точно, но непонятно – с какой скоростью. Возможно, имеет смысл начать с чего-нибудь одного, для того, чтобы людям было проще собирать, и они увидели бы, что их не обманывают, и платят по заявленным расценкам. Я посмотрел в интернете: за килограмм ягод и трав цена, приблизительно, одинаковая.