Робин уловила промелькнувшую в глазах бывшей одноклассницы искорку гнева. Впервые та позволила себе выразить раздражение. Что ж, лучше выпустить пар, чем держать его в себе. И все же плохо, что Клэр злится на супруга: эту помеху придется устранять.

– Хорошо, – подытожила Робин. – Давайте пока отложим ваши разногласия в сторону. Я вижу преимущества и одного, и другого подхода, так что, зная ваши точки зрения, смогу помочь Кэти более качественно. Нам же следует продолжить встречи – попробуем добиться синхронизации и работать сообща.

Ни Пит, ни Клэр особого воодушевления не выказали.

– Теперь поговорим о сегодняшнем занятии с Кэти, – продолжила Робин, меняя тему.

– У тебя здорово получилось, – улыбнулась Клэр.

– Рада, что ты так думаешь. Пит, не знаю, рассказывала ли тебе Клэр о сеансе…

– Говорила о жутковатом рисунке.

– М-м-м… да, было и такое, однако это лишь небольшой эпизод нашей встречи. В общем-то Кэти делала невероятные успехи. Ей нужно было ослабить свой страх и наслаждаться обстановкой игровой комнаты, а она еще и выразила свои чувства совершенно потрясающим образом.

– Малышка ведь все еще не говорит, – подчеркнул Пит. – Нам точно есть куда двигаться.

Клэр, сжав челюсти, повернулась к мужу, явно намереваясь что-то сказать, однако Робин ее опередила:

– Она пока передает мысли через игры и рисунки. Что касается перенесших психологическую травму детей, рассказ о пережитом – далеко не главный способ выражения эмоций. Ролевые игры и творчество – лучший метод совладать с проблемой.

– Ладно… – Пит пожал плечами. – Можешь предположить, когда Кэти начнет разговаривать?

– Невозможно прогнозировать, насколько быстро наступит улучшение, и я уже сказала Клэр: надо набраться терпения.

– Ты хочешь встречаться с Кэти раз в неделю?

– Пока начнем так, а дальше посмотрим – в зависимости от эффекта.

Пит кивнул и нахмурился. Смотрел он куда-то мимо камеры, и у Робин вдруг закралось подозрение: не на экран ли телевизора? Она терпеть не могла подобную особенность онлайн-встреч. Сколько раз приходилось видеть, как люди отвлекаются от диалога. Кто-то стучит по клавиатуре, другие незаметно двигают мышку… Могут даже сидеть в соцсетях!

– Робин… я хотела спросить о рисунке, – заговорила Клэр.

– Да?

– Может, Кэти пыталась изобразить то, что творил с ней похититель? Вдруг он ее пытал?

Пит вздрогнул и вновь перевел взгляд на дисплей.

– Не стоит делать поспешных выводов. Рисунок может означать что угодно. Насколько я поняла, медицинское заключение не указывает на вероятность пыток.

– Да, правда, – согласилась Клэр. – Такого рода шрамов у Кэти нет.

– Она была здорово исцарапана, когда ее нашли, – вставил Пит, – но почти все уже зажило.

– В любом случае порезов не было, – возразила Клэр.

– Ну да, скорее ссадины.

– Возможно, о них Кэти и хотела рассказать, – предположила Робин. – Ведь все ее царапины кровоточили.

С другой стороны, похититель мог угрожать ей ножом или на ее глазах нанес рану другому пленнику. Впрочем, не исключено, что они неверно интерпретируют рисунок и на нем вовсе не кровь…

– Когда мы сможем сказать наверняка? – настаивал Пит.

– У меня нет уверенности, что сможем вообще. Конечно, вас угнетает неизвестность. И все же у нас сейчас иная цель.

– Зачем тогда нужен такой подход? Что толку заставлять девочку погружаться в вспоминания, если мы все равно не поймем, что ей пришлось пережить? – раздраженно повысил голос Пит.

– Никто ее не принуждает, – мягко ответила Робин.

– Да-да, разумеется, и все же… Я не совсем понимаю, чего именно ты добиваешься.

– Кэти столкнулась с травмирующими событиями, в чем у нас нет никаких сомнений, – объяснила Робин. – Воспоминания об испытаниях заперты в ее подсознании, и они настолько сильны, что, случайно всплывая на поверхность, заставляют малышку проживать последние пятнадцать месяцев заново. Возможно, громкие звуки – своеобразный триггер.