Последнюю фразу Иван Андреевич явно не услышал, потому что он, все так же наклонившись вперед и придвинувшись вплотную к Березину, достаточно неожиданно снизил голос и почти шепотом спросил:

– Скажите, Арнольд Рудольфович, а вы могли бы допустить такую трактовку текста: «Я, Организатор Странных игр, от имени Создателя и Владыки Всего Сущего передаю руководителям всех стран: Владыка Всего прибывает. Подготовьте к использованию то, что было вам оставлено на хранение, и то, что вы так долго хранили. Ограничьте передвижение своих народов. Все должны оставаться там, где и всегда, когда Владыка прибудет. Ждите дальнейших указаний».

– Эм-м… Ну, это очень странное допущение, у древних шумеров все-таки не было таких лексических конструкций, как «дальнейшие указания». У них и глагольного времени-то не было, это уже вопрос интерпретации переводчика. Но в целом, если говорить о смысле, возможно, и так, да.

Иван Андреевич выпрямился и прямо посмотрел на Березина:

– А что вы можете сказать про вот это вот «мэ»?

– Слишком многозначный термин, по нему нет единого мнения, – попытался уклониться Березин.

– Ну все-таки, не оглядываясь, скажем так, на авторитеты. Что вы сами про это думаете, Арнольд Рудольфович?

– В ряде текстов «мэ» означает что-то связанное с биологическим началом правителя. Можно, наверное, было бы перевести как «генетический код» или «сущность, содержащая генетический код». Но это очень смелое допущение, обычно переводят либо как «слава», либо как «суть». Потому что, понятное дело, ну какой генетический код в четвертом тысячелетии до Рождества Христова.

Березин не заметил, когда Иван Андреевич вытянул из своего кармана два безупречно прямоугольных конверта, оба из белоснежной бумаги, без каких-либо отличий и особых примет. Он положил конверты на столик и раздвинул их пальцами.

– Арнольд Рудольфович, сейчас мне нужен будет ваш ответ, причем времени на размышления я вам дать не могу. Обстоятельства складываются так, что мы, наша организация, по всей видимости, нуждаемся в вашей помощи. В одном конверте сто пятьдесят тысяч, мы с вами, – тут Иван Андреевич глянул на часы, – два часа уже беседуем, и это ваш гонорар. Во втором – карточка на ваше имя, там полмиллиона, а также договор о неразглашении, который вам сейчас нужно будет подписать, если вы согласитесь на долгосрочное сотрудничество с нами.

– А я могу поинтересоваться, что за организация меня нанимает? – спросил Березин, просто чтобы потянуть время.

Иван Андреевич просто придвинул оба конверта к Березину и слегка улыбнулся. Было вполне понятно, что это означает: «Нет, ничего спросить нельзя». Березин вздохнул, растерянно улыбнулся и сказал:

– Ну хорошо, выбираю красную таблетку. У меня только один вопрос: почему надпись вы мне показали в виде схемы? Где же фотографии самого памятника?

– Потому что я вас обманул, – просто ответил Иван Андреевич. – Это послание не с памятника. Мы получили его шесть дней назад по закрытому каналу космической связи.

«Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя бы внимания и естествонаблюдателя, не пропускающего посадить на булавку обыкновенную муху и рассмотреть ее в микроскоп».

Масштабные ворота с золотыми двуглавыми орлами медленно отворились, и машина прошла в высокую и узкую арку, миновав уже открытый шлагбаум (на КПП Березин заметил двух автоматчиков с очень пристальными взглядами), а затем подъехала к эпичных размеров «сталинке», где мягко затормозила перед грандиозной лестницей. «Это какой-нибудь секретный институт, наверное», – подумал Березин.