Вик вместе со всеми отошёл к трибунам, младшие соревнующиеся никогда не попадали в эту шкалу достаточно высоко. По общему количеству набранных баллов выигрывали лишь опытные воины.

Все облегчённо расселись по лавкам, услышали, как назвали третьего из лучших – Деркон – командир пятой атакующей команды, и почти сразу трибуны взревели. Был назван второй – Кравий – командир разведчиков. Был назван тот, кто в течении предыдущих пяти лет оказывался Первым на Играх. Но сегодня он не стал победителем, значит, его вечный соперник лишь слегка ему уступающий Милт его превзошёл.

Победителя объявили с некоторой задержкой, Вик даже не слушал, погружённый в собственные мысли. Поразила лишь наступившая вслед за этим тишина – не верящая, пронзительная, а затем трибуны вновь взревели.

Его почему-то начали толкать, подбежали двое учителей, рывком поставили на ноги и вновь заставили выйти на арену. Он непонимающе огляделся, увидел лица родителей, на этот раз не улыбающиеся, а взволновано-сосредоточенные. На подгибающихся ногах двинулся к судьям.

Имя того, кто набрал больше всех баллов, вновь повторили. Его имя. Вик – ученик седьмой старшей группы Западной школы, сын Ливода и Кеаны.

Перед взглядом поплыл туман, он с трудом заставил себя не шататься, расправил плечи и двинулся вперёд. Всё, это не победа, это самоубийство.

Вик не смотрел на глашатаев, не смотрел на судий и Кравия, лишь представил, как выглядит его исказившееся от злобы лицо. Но не смотреть на Тиону, награждавшую победителя, не получилось.

Слишком близко оказались лучившиеся восторгом глаза и счастливо улыбающиеся губы. Она надела ему на шею знак Первого, при этом сильно прижалась к его груди, обвила его руками. Вик едва не отшатнулся, понимая, что теперь точно погиб.

А вечером стало известно, что дочь главного Старейшего объявила о смене претендента на её руку.

Дома мать плакала, ругалась с отцом, его они не обвиняли, но для их семьи это означало слишком большие перемены. То, что его выбрала Тиона, ещё не говорило о том, что свадьба обязательно состоится, а вот смертельного врага в лице Кравия он уже точно нажил. Причём отразится это не только на Вике, пострадает и отец, которого под влиянием мстительного командира разведчиков, скорее всего из стражников переведут в простые воины и отправят сражаться за стену – в первых рядах. Дом могут поджечь, мать и сестры станут изгоями – с ними перестанут общаться.

Многое может произойти, но начнётся всё это не сразу, сначала они будут под защитой семьи Тионы. Но до тех пока она не передумает общаться с Виком. А для своенравной девушки это было в порядке вещей. Она никогда не задумывалось о том, что с её избранником случается потом. Особенно, если он из простой семьи и ещё даже не воин, а всего лишь ученик.

Конечно, если Вик сам откажется от Тионы, Кравий не будет преследовать его семью. Но такого невиданного оскорбления девушка никогда ему не простит. Нет, в этом случае, его родных тоже не тронут, но самому Вику проще всего будет сразу совершить самоубийство.

Вик стоял у окна, смотрел в сгущающиеся сумерки, а его губы сами собой кривились в горькой усмешке. Где-то за лесом разгоралось алое зарево портала, а здесь в саду цвели удивительно красивые, посаженные мамиными руками цветы, мягко покачивали ветвями столь привычные с детства старые деревья, лежали на земле не прибранные со вчерашнего вечера садовые инструменты. Здесь было уютно, мирно, спокойно. Так и должно оставаться. Он не хотел покидать этот мир, но если по-другому не получается….

В походный мешок были быстро сложены первые попавшиеся под руку личные вещи, со стола схвачена и завёрнута в полотенце большая лепёшка и также засунута в мешок. Он быстро поцеловал замерших родителей, обнял сестёр, шепнул им, чтобы не скучали, и выскочил за дверь дома. Уходил он почти бегом, ни разу не оглянувшись, лишь спиной остро чувствовал их взгляды. А слова прощания так и не сорвались ни с чьих губ. Простите….