Итак, я сделал очередной шаг, и странные джунгли разверзлись передо мной. Из них, словно из рейсового автобуса, на пляж выскочила толпа народа и тут же окружила меня. В этих людях нетрудно было угадать индейцев одного из местных племен: все они были небольшого роста, с характерными выпуклыми чертами лица и отличным загаром, которому позавидовал бы любой турист, пусть даже прибывший сюда из соседней Коста-Рики. Самый пожилой и пестро одетый из них, по-видимому, вождь племени, указал вниз моего живота своей костлявой рукой и выдавил из себя что-то горловое. Окружавшие меня индейцы буквально взорвались от хохота, и только тут я сообразил, что стою полностью обнаженный перед этой тоже, в общем-то, не в шубы одетой толпой.

– Нудизм – это хорошо! – снова сказал вождь на ломаном испанском, который я понимал, как и еще несколько иностранных языков, загруженных в меня при появлении на свет.

– Я не нудист, – вот те первые слова, которые слетели с моих уст довольно приятным баритоном, – у меня просто нет никакой одежды.

Индейцы, по-видимому, воспринявшие мои слова как шутку, вновь разразились звонким заливистым смехом. Когда этот очередной порыв веселья угас, вождь, наконец, напустив на себя серьезный, как и подобает вождю, вид, не без интереса задал мне вполне логичный с его точки зрения вопрос:

– Скажи, странник, а где находится твоя лодка?

При упоминании слова «странник» я непроизвольно вздрогнул: что это случайное совпадение или пугающая проницательность вождя?

– У меня нет никакой лодки, – стараясь не выказывать никаких эмоций, ответил я.

– А как же ты попал на наш остров?

– Не знаю.

Вождь посмотрел на одного из своих соплеменников, потом на меня, потом вновь на одного из самых высокорослых индейцев.

– Отдай ему свою одежду, – неожиданно приказал вождь.

Индейские девушки, окружавшие меня, снова зарделись и заулыбались. Мужчина нехотя снял с себя длиннополое пончо, подпоясанное ремнем, и передал его мне. Под пончо у него также больше ничего из одежды не оставалось.

– Спасибо, – нехотя согласился я, натягивая на себя необычную, хотя и довольно удобную, накидку. – Сидит как родная.

Мой ненавязчивый юмор, видно, пришелся по душе гостеприимным обитателям небольшого панамского острова, и они любезно пригласили меня с ними отобедать. Как я уже говорил, чувство голода настолько сильно терзало меня изнутри, что отказаться я не смог, и вскоре мы дружной веселой толпой двинулись сквозь джунгли по направлению к их небольшой, но, как оказалось, весьма и весьма уютной деревеньке.

Наскоро умывшись из бочки, наполненной дождевой водой, я почувствовал себя намного лучше, ведь, что ни говорите, но я был белым человеком, и даже не столь длительная прогулка под жаркими лучами тропического солнца сделала свое дело, а именно измочалила меня довольно основательно. Хотя, не скрою, я испытал и несколько довольно приятных моментов: шедшая рядом со мной индейская девушка как бы невзначай несколько раз коснулась меня своей рукой, обжигая, пожалуй, не меньше, чем раскаленное докрасна светило. «Приятно, черт возьми», – подумал я, не осознавая еще до конца природу этого неожиданного взаимодействия…

Вождь жестом пригласил меня сесть за стол рядом с ним, что подразумевало его явное ко мне расположение. Я с радостью согласился, особенно, когда заметил в центре стола жареную на вертеле тушу невиданного экзотического животного. Хоть я и был уже довольно прилично одет в чужое пончо и процесс загрузки моей памяти практически подошел к концу, все же некоторые, по-видимому, первобытные инстинкты еще довлели над моей интеллигентной натурой. В данном случае это выразилось в том, что при виде такого количества еды у меня началось обильное слюноотделение, и руки сами непроизвольно потянулись к лежавшим передо мной ножу и вилке.