Здесь же логично смотрелся бы и экран, но не было ничего похожего, просто высилась серо-салатная гладкая стена, такая же, как и все остальные.

Богдан задумчиво походил взад-вперёд перед непонятным устройством, а потом осторожно сел в кресло. Он хотел немного подумать, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие шаги.

Ничего не случилось, по-прежнему вокруг царила тишина. Немного осмелев, Богдан хлопнул ладонями по удобным подлокотникам кресла и довольно громко сказал:

– Ну и дела, fuck your mother! – Ругаться по-английски стало модно в последние годы среди образованной советской молодёжи.

Он хотел сказать ещё чего-нибудь для самоуспокоения, столь же содержательное, но не успел. Опять прозвучал мелодичный сигнал, и приятный женский голос поинтересовался на его родном языке:

– Желаете смешанный языковой режим?

Не успел Богдан вскочить, словно ужаленный, как вопрос повторили по-английски.

Он ожидал чего угодно, но только не обращения на чистейшем русском в этом, мягко говоря, не то, что не русском, но даже и не английском месте.

Юноша обернулся, ожидая увидеть говорившую у себя за спиной, но комната оставалась пуста, хотя это не значило, что за ним не наблюдают скрытно. Впрочем, Богдан уже начал догадываться, в чём тут дело.

– Мне, кажется, всё ещё везёт, – пробормотал он.

Дело в том, что он учился в специальной языковой школе, а поскольку в последние годы имел намерение уехать из СССР, то существенно повысил знания в английском языке. Поэтому, если бы неизвестная система управления могла общаться, скажем, только по-английски, он тоже разобрался бы, а тут ещё и русский!

– Ну что же, – сказал Богдан, – начинать нужно, конечно, с русского, так всё-таки удобнее… Давайте-ка русский режим, английский не надо.

– Хорошо, – сказала невидимая женщина таким приятным голосом, что если бы не необычность обстановки, Богдан не преминул подумать, что неплохо и лично познакомиться с обладательницей такого контральто – чем чёрт не шутит, а вдруг и мордашка, и всё остальное не хуже! Хотя он, конечно, понимал что, скорее всего, перед ним всего лишь машина, компьютер, как стало модно на английский манер называть ЭВМ последние годы и в Советском Союзе.

«Так», – подумал Богдан, – «наверное, можно и вопросы задавать, никто явно не собирается учинять надо мной немедленную экзекуцию».

– Давайте хоть познакомимся, – усмехнулся молодой человек. – Разрешите представиться: меня зовут Богдан Домрачев, а вы, прошу прощения, кто?… Или можно для простоты на «ты»? – поспешно добавил он, желая с самого начала постараться установить как можно более доверительные отношения, пусть даже и с машиной.

– Я просто Главный Компьютер. Выбор местоимения для общения не играет роли, или используй такое, какое устраивает.

– Тогда можешь меня звать Богданом. Слушай, ты на мои вопросы отвечать можешь?

– Могу, в пределах обозначенных ограничений, – сообщил Компьютер.

– Ага, – чуть озадаченно протянул Богдан, – а кто поставил эти ограничения?

– Хозяин, – пояснил приятный женский голос.

– И кто же он – твой хозяин?

– Вопрос в списке ограничений, ответ запрещён.

– Ну, хорошо… А он один или их много, хозяев?

– Вопрос в списке ограничений, ответ запрещён.

Богдан напряг все познания в области ЭВМ и спросил:

– А если я как-то попытаюсь…ну, вскрыть эти ограничения? Программным, в смысле путём?

Он, естественно, не мог даже представить, как бы стал это делать, поскольку кроме начал программирования на АЛГОЛе ничего не знал, а здесь – совершенно не земная техника, но спросить-то можно.

– Все, пытающиеся взломать систему, подлежат немедленному уничтожению, – чётко ответил Компьютер.