Но мужчина не предлагает ничего из этого и сидит молча, пока младенец досасывает остатки лекарства.

– Значит, я думаю, пора прощаться? – спустя какое-то время говорит мальчик.

Странник кивает.

Разочарованный, парнишка оставляет мужчину с ребенком одних в фургоне. Без его постоянной болтовни становится тихо.

Странник пристально смотрит на монеты у себя в руке, во власти каждой из них купить или продать целую жизнь. Осталось всего лишь пять. Они были потрачены на необходимые вещи вроде еды и лекарств, а также на милосердные поступки, которые почти не способствуют оплате долга перед совестью.

В последний раз несколько монет ушли на свободу для мальчишки, козу и самую малость уединенности на время путешествия. Из этих трех вещей только козу можно назвать необходимостью. Не так много существ выживает в Убитых Землях без изменений. После появления инферналей почти все умерли или были искажены порченой энергией, вытекающей из Разлома. Со временем потомство уцелевших из-за заражения теряло все больше особенностей своих изначальных видов, пока не остались только тени их прежних черт.

Хотя коза отощавшая, раздражительная и упрямая, в остальном она не испорчена и послужит надежным источником малопитательного серого молока.

Караван постепенно замедляется и выстраивается кругом, подобно свернувшейся клубком кошке. Фургоны и их тягловые звери останавливаются, скрипят колеса и кости. Люди едят понемногу, завистливо глазея на припасы соседей.

Восполнившее силы дитя просыпается и начинает плакать. Лихорадка наконец ослабляет хватку, позволяя голоду развернуться в полную мощь.

Странник быстро встает, собирая вещи. Он подбирает младенца, снова укрывая его плащом. Спрятанный в тепле и темноте, ребенок немного успокаивается, но продолжает бормотать, пока бродяга вылезает из фургона.

Когда он подходит к козе, та смотрит на него с нескрываемой подозрительностью. Пытается пятиться, но провод, которым она привязана к фургону, удерживает ее на месте. В отличие от многих людей, которых в караване держат в рабстве, коза остается непокорной. Странник тем не менее работает быстро, и скоро коза уступает его намерениям, равнодушно жуя, пока он сдаивает драгоценное молоко в старую жестяную кружку.

К нему приближается исхудавший до костей мужчина с глазами, полными отчаяния.

– Эй, приятель, – он начинает разговор, его рот сводит судорогой. – У тебя все в порядке?

Странник медленно наклоняет голову.

– А че это у тебя тут? Грудничка с собой таскаешь?

Двое мужчин смотрят друг на друга, вокруг отчетливо слышны звуки каравана – люди готовят на походных кострах, болты затягиваются, погнутые колесные спицы вновь выпрямляются, клинки точатся.

– Хорош, чел, я не один его слышал. И я не один, кому интересно. Так что давай поболтаем, – он почесывает язвы на подбородке, пока озвучивает предложение. – Я за тобой наблюдал, так что знаю, что ты делать собрался. У тебя ж тут незапятнанный? Думаешь, ты умный, раз решил провезти его втихую. Ставлю, что собираешься продать его где-нибудь на севере, неплохо подняться на стороне. Это мальчик или девочка? Нелюдь много предлагает за девочек, можешь куш сорвать, если пойдешь на это. Так я своего знакомца позову, он независимые сделки с торговцами плотью проворачивает и вопросов не задает. Ну, как насчет?.. У тебя товар, у меня связи, можем сработаться. Провернем все по-тихому, только между нами, и деньжата поделим. Что скажешь?

Бродяга слегка щурится.

– Конечно, если тебе это не нравится, я могу со своими друзьями поговорить, и мы у тебя малявку из рук забесплатно вырвем. Решать тебе.