– Руки давай, – я не шевелился.

Пацан не стал повторять, схватил одну руку, рывком завел за спину, затем вторую. Сложив их, туго стянул веревкой, она впилась в запястья, да так, что я заверещал от боли, переступая ногами.

– Ничего, потерпишь, – он злорадно улыбнулся.

Я прикусил от боли губу, пальцы на руках тряслись.

– Вставай, – приказал парень, показывая на деревяшку.

– Зачем? – Мои глаза в ужасе расширились.

– Вставай, сказал, – процедил он сквозь зубы.

Я задергался, зарыдал в полный голос, быстро осознав, что он собрался делать.

– Не надо, пожалуйста, не надо, не делай этого. Пожалуйста, прошу тебя, – запричитал я.

Но ему на мои слова было плевать, даже доставляло удовольствие видеть, как трясусь от страха.

Парень потянулся к кинжалу. Завывая, я поставил на чурбак трясущуюся ногу.

Сам не смог подняться, пришлось ему меня подтолкнуть.

Чурбак был небольшой и зашатался подо мной. Я взвизгнул, боясь упасть и с трудом удержал равновесие.

Мой мучитель куда-то ненадолго ушел, а когда вернулся, то в его руке была длинная толстая веревка. Увидев ее, мое тело само заходило ходуном, страх сковал рассудок.

Не обращая на меня внимания, он перекинул ее через балку на потолке. На одном конце сделал петлю, притащил старый ящик и встал на него, затем накинул петлю мне на шею и слегка затянул. Я еще сильнее заголосил, вновь задергался, задвигал ногами переступая на одном месте, подставка вновь зашаталась.

Выдержать подобное, было выше моих сил. Я в панике заверещал как резаный, внутри все похолодело, а пацан, злорадно улыбаясь, спрыгнул с ящика. Взяв второй конец веревки, натянул ее, да так, что петля сдавила мне шею и стало трудно дышать.

Где-то сзади он привязал ее и вернулся ко мне.

Продолжая трястись и подвывая несмотря на то, что говорить мог с трудом, я вновь принялся умолять о пощаде.

– Что ты как девчонка верещишь, достал уже своими воплями, – сплюнул он от раздражения. Найдя кусок тряпки о отрезав кусок веревки, встал сзади меня на ящик.

– Открой рот.

Я замычал и стиснул зубы.

– Я сказал, открой рот. – Медленно и зло повторил он.

Я захныкал и приоткрыл его.

– Шире, – рявкнул он.

Пришлось подчиниться.

Пацан запахал мне внутрь тряпку, быстро набросил веревку и с силой натянув, завязал сзади, чтоб не выплюнул кляп. Замычав, я стал давиться, тряпка вошла слишком глубоко, даже задвигал пальцами на ногах, подгибая их.

– Не подавишься, —усмехнулся он. – Не фиг было верещать.

Убрав ящик и отойдя немного в сторону, парень окинул меня довольным взглядом.

Мне уже было все равно, в голове звучала лишь одна мысль, "Не хочу умирать". От этого страх пробивал все тело. Но еще больше боялся упасть, потерять равновесие или лишиться чувств, иначе сразу умру, повиснув в петле.

– Пока отдыхай, – он захихикал, – а я пойду перекушу. Только не дергайся, и не трясись, а то сдохнешь раньше времени, – рассмеявшись, он ушел.

Я остался один.

Нет, это все неправильно, так не должно быть! Отец, его же убили.

Вдруг вспомнил я и эта мысль, подобно молнии, пробила мой разум. От накатившего горя я громко застонал, прерывисто, надрывно дыша. Приподнял лицо сильно зажмурил глаза. Слезы полились потоком.

Задвигав ногами от подступающей паники, я закачался, но тут же, испугавшись упасть, постарался замереть на месте. Петля давила, явственно давая ощутить дыхание смерти.

В голове закружилась калейдоскопом история жизни. Двор, летний сад, детские забавы, мать, отец, моя комната, школа! Ох, как же у меня внутри все сжалось! Почему все так ужасно заканчивается?

Хотелось орать, выть, но перетянутый рот не позволял это сделать. Я непроизвольно дернул руками, тут же замычал от острой, жгучей боли. Мои кисти почти онемели, пальцы сами по себе дергались, он слишком сильно затянул веревку.