– Да ребенок тут исчез, прямо из моего магазина! – опасливо оглянувшись, театральным шепотом провозгласила продавщица. Похоже, признав во мне покупательницу, а не просто любопытствующую, она прониклась ко мне полным доверием. – Зашла ко мне за куклой, на секунду наружу вышла – и оп-па! Нет ее! Два дня ищут!

– А за какой куклой? – заинтересовалась я, окидывая взглядом заставленные игрушками полки.

– Да были у меня тут по акции две Барби, жуткие такие, с мордой разрисованной, и в дешевом тюле, – фыркнула продавщица. – Но дети любят такое.

– Она вместе с куклой и исчезла? – заговорщически понизив голос, спросила я, нагнувшись для верности к прилавку.

– Да не было уже куклы, в том-то и дело, – равнодушно пожала плечами моя собеседница. – Купили обе, наверное, прямо перед ее приходом.

– Наверное, моя сестра купила, – протянула я. – Она своей дочери позавчера аж две куклы подарила, я аж удивилась.

– Тогда уж скорее ее дочка купила. Такая малышка белокурая. А знаете… – она вдруг задумалась. – Когда ко мне пришла мама с дочкой, что потом исчезла… я было подумала, что это та самая девочка, что кукол купила.

– А может, она и была?

– Да вы что! – продавщица начала закипать. – Другая, и одета совсем иначе! И потом, если б она двух кукол уже купила, чего реветь начала?

– Может, третью хотела, – не согласилась я.

– Да ну! Совсем они разные! – разгорячилась женщина. – Просто волосы похожи, такие кудряшки белые. А так – и платья другие, и выражение лица… у первой, с куклами, такие глазки хитрющие, и вся такая оживленная, словно джекпот сорвала. Ну еще бы, две куклы оторвала сразу, по цене одной! А вторая тихая такая, только реветь и горазда.

– А та, первая, не сказала ничего про маму? Ну, что мать ее ждет у входа? Не могла же такая малышка в одиночку по магазину ходить?

– Не было такого. – Продавщица все еще сердилась за мою несговорчивость. – Она сразу к полке с куклами бросилась, схватила их – и к прилавку.

Я растерянно смотрела на нее. В принципе, ничего нового я не узнала, зря только деньги на «Лего» потратила. Внезапно мне в голову пришла новая мысль:

– А другие игрушки что, даже не посмотрела? Дети обычно все потрогать хотят…

– Ну, пока я ей кукол пробивала, кое-что посмотрела еще. Я даже спросила: «Девочка, может, кошечку тоже возьмешь?» Она сразу кошку на место, головой покрутила и снова за кукол схватилась.

– А какая кошечка ей понравилась?

Продавщица небрежно кивнула на раскрашенную глиняную фигурку сиамской кошки, кажется, в натуральную величину.

– И она ее даже в руки брала? Не боялись, что разобьет?

– Боялась, но она сразу обратно поставила.

– Я беру статуэтку! – Я вытащила из кармана пластиковый прозрачный пакет, накинула его на кошачью голову и осторожно полностью надела на кошку. И лишь затем взяла упакованную игрушку в руки. Продавщица ошарашенно глядела на эти манипуляции, но вопросы задавать не стала, только молча пробила кошку. И я со своей добычей вышла в коридор.

Вот тут мне наконец повезло – из какого-то укромного уголка навстречу вышел Оскар. Увидев меня, он скривился, словно не разжевывая заглотил лимон, и хотел было быстро пройти мимо, но я бросилась наперерез:

– Оскар, девочка, купившая обе куклы перед появлением Леночки, трогала вот эту кошку! Я ее купила, но моих отпечатков тут нет. Должны быть только продавщицы и той самой девочки!

– Как интересно, – сквозь зубы процедил он. – Я лично разговаривал с гражданкой Терниковой полчаса назад, и она ни слова не промолвила о том, что купившая кукол девочка брала в руки кошку.

– А ты спрашивал, на какие игрушки она еще смотрела? – Но, взглянув на еще более помрачневшее лицо Оскара, я быстро добавила: – Тебе бы она все равно ничего не сказала. Ты бы кошку изъял как улику, а ей что, из своего кармана потом оплачивать?