Обжигающая боль пронзила ее скальп: он зацепил прядь ее волос и дернул, выворачивая голову и заставляя смотреть ему в лицо. Оно не радовало бы взгляд, даже если бы не было перекошенным и покрытым красными и белыми пятнами, а глаза не источали видимый голубой цвет.

– Ведьма, – прохрипел он. – Мерзкая… порочная… ведьма! Все вы умрете. Все. Мир будет… будет очищен…

«Я не ведьма. Ведьма – не я, – сообразила Грета на истерически крутой волне адреналина. – Ведьма – Надежда, а она и так уже чистая…»

Грета крепко зажмурилась, затаила дыхание и опустошила баллончик прямо ему в лицо.

Он снова завопил, издав пронзительный звериный крик, и выпустил ее волосы. Рыдая, Грета нашарила под сиденьем его оружие и попятилась из машины, не обращая внимания на начавшийся дождь. Фонари на магистрали, благословенно-обыкновенный шум машин манили ее и перестали быть холодно-недостижимыми, словно поверхность Луны.

Она сунула нож – или что это было – в сумку и бросилась бежать.

Август Крансвелл допивал третью большую стопку виски за этот вечер, и напиток двенадцатилетней выдержки позволил ему смотреть на вещи гораздо более благодушно.

Они устроились у Ратвена на кухне, аккуратно раскрыв обе принесенные Крансвеллом книги на столе. Странный друг Ратвена, оказавшийся серокожим, на самом деле с сероватой кожей на лице и явно косивший под джентльмена пятидесятых годов прошлого века, вплоть до темно-синей тройки в узкую белую полоску, разбирался в латыни гораздо лучше самого Крансвелла, так что он с радостью уступил обязанности переводчика.

– Тут все довольно сжато, – говорил мистер Васс. – Речь сначала идет об эквиваленте мистических культов, тайных сообществ и так далее, а потом переходит на воинствующих монахов, что гораздо ближе к делу.

– После нашего телефонного разговора, Ратвен, я вроде как вспомнил, что видел это пару лет назад, – пояснил Крансвелл, – но найти удалось не сразу. Во второй книге есть изображения кинжалов, о которых я и говорил, но здесь рассказывается об орденах разных Мечей.

– Ливонское братство мечников, – откликнулся Васс, держа кончик пальца на волосок от древней бумаги. – Да. Начало тринадцатого века, время Северных крестовых походов. Пишут, что они вроде как растворились в Тевтонском ордене, но в тот период они были не единственной группой монахов, разгуливавших вооруженными до зубов. Местами описание становится весьма зловещим, – добавил он.

– Точно, – согласился Крансвелл, которому удалось прочесть почти всю страницу в плохо освещенном подвале, хоть он и прекрасно сознавал, что нюансов не уловил. – Примерно в то же время возникло еще несколько орденов. Один назывался «Орденом Святого меча», что на латыни смотрится гораздо круче, как и многое другое.

– «Gladius Sancti», – сказал Ратвен, заглянув Вассу через плечо. – Как я понимаю, «меч» надо толковать в прямом смысле, хотя Варни ранили не мечом, а скорее – кинжалом. Или дагой. Она оставила в теле крестообразное отверстие, и я никогда еще такого не видел.

– «Святой меч» звучит гораздо внушительнее, чем «святая дага», – объяснил Васс, – vallus sanctus, но на самом деле gladius sancti означает «меч святости». Что не совсем одно и то же.

– Общая идея ясна, несмотря на грамматические детали, – сухо проговорил Ратвен. – Предположительно в тринадцатом веке они бегали повсюду со святыми острыми орудиями того или иного вида. Не могу представить себе эту штуку: никогда раньше не видел подобной раны, а я в свое время повидал их множество.

– Он… смотрите, проще показать, – сказал Крансвелл и начал листать вторую из принесенных им книг.