Свадьбу праздновали в комнате коммунальной квартиры на Суворовском проспекте (Советский пр.) дом 36 кв.4, где жил отец. Комната площадью 21 кв. м. на 3 этаже, сухая, светлая (по справке, выданной Домовым хозяйством №2). Единственно, что осталось на память о ней – бронзовая люстра и настольная лампа стиля ампир. Они и по сей день с нами. К счастью жить в коммуналке не пришлось. Одновременно с пуском Выборгской АТС рядом был построен дом для специалистов связи и отец как главный строитель станции первым получил в нем квартиру. В этом доме наша семья живет и поныне.

После окончания Института связи мама приступила к работе на Выборгской АТС в качестве инженера-стажера и затем помощника начальника станции. Радостная жизнь молодоженов длилась недолго. Пришел 37-й год. Отца снимают с работы как допустившего промахи и не справившегося с работой. В то же время случается пожар на Выборгской АТС. Отец сказал: «Готовься, все повесят на тебя». Так и случилось.

Маму увольняют и откомандировывают в распоряжение технического отдела Ленинградской телефонной дирекции в качестве техника 1 разряда. Затем были война и эвакуация в Казань вместе с Институтом синтетического каучука, где работала Люба.

После возвращения из Казани мама устраивается на работу в Проектно-монтажный трест (ПМТ №5), где она проработала 22 года в проектном отделе, вплоть до выхода на пенсию. Позднее он вырос в НИИ Радиопроектирования. Унаследовав от отца аккуратность, четкость и деловитость она выросла в ПМТ №5 до Главного инженера проектов. Ее спецификой была спецсвязь и станционные сооружения, реализованные в городах Дзержинске, Риге и других.

Неоднократно приходилось мне бывать на работе у мамы. Особенно помнятся первомайские и ноябрьские демонстрации. Собирались на демонстрацию в Апраксином дворе у корпуса №8, где размещался ПМТ №5. Помещение предприятия было весьма убогое, где-то на последнем этаже, под крышей, но коллектив, в котором она провела все эти годы, был исключительно дружный. Общее число сотрудников в те годы было не более 100 человек. Руководителем проектного отдела был Давид Яковлевич Деречинский. Он и его брат Рувим Яковлевич были членами комиссии на защите дипломного проекта мамы. Они-то и сосватали моих родителей. Рувим Яковлевич, впоследствии, был репрессирован и расстрелян в 1937 году.

В тесную компанию приятных и общительных людей этой организации, проводивших свои праздники весело и непринужденно, большей частью у нас дома, входили Самуил Исаакович Аграчев, Ксения Давыдовна Бровкина, Иосиф Давидович Левин, Мария Евгеньевна Максимова, Евгений Петрович Семенов, Елена Владимировна Шелковникова, молодежь – Лев Шагал, Наташа Бутовская, Модест Вайсбурд и другие.

Наверно стоит упомянуть и еще одного сотрудника Это – Константин Хрисанфович Муравьев. Появился он в ПМТ №5 после разжалования из генерал-лейтенантов, начальника Военной академии связи.

Причина разжалования мне неизвестна. Толя Брискер в своих воспоминаниях называет причиной «ошибки в кадровых вопросах», имея в виду использование лиц еврейской национальности. Так это или не так не могу судить, но в быту существовала другая версия. Ему было предложено расстаться с дачей, построенной в Репино силами солдат. Он отказался и выложил партбилет на стол. В 1953 году пошла реабилитация, власть сменилась и ему вернули и ордена и воинское звание, предложили командовать войсками связи Закавказского военного округа, но он предпочел стать ректором Института связи им. Бонч-Бруевича.

Вспомнилось мне это сейчас, спустя 50 лет, после посещения дач и коттеджей, которые приходится страховать и когда никого уже не удивляют дворцы с бассейнами, зимними садами и пр. Но тогда, в 1953 году, когда мы с мамой посетили его на этой даче, обнесенной железным, кованым забором на территории в несколько гектар с прекрасным лесом, надворным постройками и средствами механизации, все это не укладывалось в сознании рядового труженика эпохи советского социализма с его равноправием.