Мои способности в познании иврита были настолько ничтожны, что никак не мог объяснить хозяевам мастерских о своих способностях в работе. Поэтому меня чаще вообще не слушали, а показывали на двери своих офисов, за которыми была одна улица полная безработных новых репатриантов из бывшего Советского Союза.

В своём подавляющем большинстве среди безработных репатриантов были в основном люди с высшим образованием или с высокой квалификацией знания своей специальности. Коммунистическая партия Советского Союза не могла за семьдесят лет сделать то, что сделал Израиль с нами сразу, как только мы спустились по трапу самолёта на Землю Обетованную.

Нас сровняли в одну единую массу безработных иммигрантов. Мы стали равны друг перед другом независимо от нации, возраста, пола, образования, политических и религиозных взглядов. Мы, "Олим ходашим", новые репатрианты, превратились в покорных рабов эпохи современного капитализма в Израиле.

Все мосты в наше прошлое сожжены переменами и политиками. Перестало существовать государство Советский Союз, где мы были как братья в отношении друг друга. В нашем прошлом был выбор определения нашей собственной жизни.

Здесь в Израиле определяют сами обстоятельства нашей повседневной жизни, кем мы будем завтра или даже сегодня. Работой в прожиточный минимум, на который можно нам прожить лишь сегодня или другая работа.

Займёмся уборкой улиц, чужих квартир и офисов или будем делать то, на что покажет нам новый хозяин. Завтра все повториться. Если выживем и сможем обратно выйти на улицу промышленной зоны Израиля, который заменил нам зоны различных заключений в России на одну зону земли Обетованной, в которой мы поселились.

С такими дурными мыслями бродил полдня по промышленной зоне Холона, пока, случайно, набрёл на небольшую мастерскую по изготовлению офисной мебели. Просто заглянул в ворота мастерской, где визжали циркулярные пилы и бухали какие-то неизвестные мне станки с разными инструментами. Ни столько желание работать в маленькой мастерской, сколько обыкновенное любопытство человека толкнула меня за старые железные ворота.

– Ты ищешь работу? – поинтересовался мужчина пенсионного возраста. – Нам нужны хорошие столяры.

– Насколько хороший столяр определять ни мне, а хозяину мастерской. – ответил мужчине. – Могу рисовать мебель. У меня высшее образование художника-дизайнера по разработке мебели любого вида.

– Приму тебя на работу. – сказал пожилой мужчина. – Меня зовут Давид. Хозяин столярной мастерской.

– Когда могу приступить к работе в столярке? – согласился, не поинтересовавшись об оплате своей работы.

– Да прямо сейчас. – сказал Давид. – Если у тебя получиться, то завтра дам карточку на постоянную работу.

В столярной мастерской оказалось два цеха, распиловки плит и сборка готовой мебели. Между воротами и цехами, небольшая площадка под навесом к подготовке отправки готовой мебели заказчикам. Рядом вагончик с офисом хозяина столярной мастерской.

У хозяина столярной мастерской два взрослых сына и одна взрослая дочь, которые работают тут же вместе с отцом в офисе столярной мастерской. На русском языке разговаривает только хозяин столярки, выходец из Болгарии. Все его трое детей рождённые в Израиле знают лишь один иврит.

– Какой вид работы тебе хорошо известен, к такой работе ты можешь приступать. – предложил мне, Давид, как только мы вошли с ним в цех сборки мебели. – У меня в столярной мастерской рабочие выполняют все смежные работы.

– Пока начну работу с циркулярной пилы. – сказал хозяину столярной мастерской. – Каждый день могу переходить на другие виды работы.