В этот раз уже по старой привычке не пошёл в здание конторы СМНУ-8. Ложное обвинение в мой адрес после кражи денег в кассе управления так сильно коснулось меня, что у меня даже выработался рефлекс какого-то отвращения ко всем сотрудникам управления. После стольких лет совместной работы, когда мы между собой делили радости и горе в каждой семье. Во время расследования кражи денег не услышал ни от кого доброго слова в свою защиту. Весь коллектив пытался во чтобы то ни стало свалить все обвинение на меня. Так как ничего не крал, то у меня сложилось такое мнение об коллективе управления, что это они сами украли деньги и разделили между собой ворованные деньги.

На меня решили свалить кражу, чтобы списать эти деньги. Ловко придумали! Но у них ничего не вышло. На месте суда заставил бы администрацию управления выплачивать сумму ворованных денег государству за халатное отношение к ценностям. Сразу от ворот управления прошёл в цех по изготовлению масляных красок и белой эмали. Мне было интересно узнать, прибыл груз из ставропольского химического завода или ещё нет. ещё не дошёл до цеха, как увидел мешки с сухими белилами, которые отгружали при мне. В цехе уже вовсю крутился барабан с концентратом и шариками для растирания готовых красок.

Кооператив "Комплект" работал на всю катушку и со стороны можно было подумать, что это ни кооператив "Комплект" арендовал площадь в СМНУ-8 на временное пользование, а наоборот, это СМНУ-8 временно находится на территории кооператива "Комплект". Так как всюду стояли бочки с готовой белой эмалью и белой масляной краской. Огромными штабелями были уложены пена блоки и шлакобетонные кирпичи, изготовленные в кооперативе "Комплект". Рядом с цехами стояли грузовые машины, которые разгружали сырье привезённое для кооператива "Комплект" и тут же грузили готовую продукцию изготовленную в кооперативе "Комплект". Большая часть работников кооператива вообще была мне незнакома.

Видимо, что уже своей рабочей силы не хватало и Линёв Аркадий пригласил людей со стороны или расширил свой коллектив? Лишь бы моих работников он так не переманил.

– Ты, что, живой?! – удивлённо, спросил меня, Линёв Аркадий, выходя из цеха. – Восьмого мая звонил в туда, ставропольский химический завод. Они сказали по телефону, что тебя волки загрызли, а ты живой. Сегодня вечером собирались домой к твоей жене зайти. С соболезнованиями и с деньгами по твоей зарплате…

– Вот к моей жене ни с чем заходить не надо! – смеясь, сказал. – Так как в волчьей стае перевоплотился весь и могу каждого загрызть, кто в моё волчье логово сунется. Р-р-р-р-! Растерзаю всех и каждого съем!

– Ну, а серьёзно! Расскажи, что там произошло с тобой в лесу Ставрополья? – допытывался Линёв Аркадий.

– Если серьёзно. – уклонился, от разговора об волках. – У меня сегодня много работы. Оставлю тебе командировочные документы. Ты сам в них разберёшься. Мне надо, срочно, ехать в Душанбе. Дела!

Оставил Аркадию Линёву свои командировочные документы и тут же отправился в обратную сторону. Мне нужно было быстрее разобраться с вопросами в Исполкоме Душанбе, чтобы дальше принимать какое-то решение в подготовке дипломной работы по учёбе в университете. Сам ни стал заходить обратно домой переодеваться. Мой кейс был почти пустой и в случае жары мог положить в кейс свой пиджак.

Так что прямо от СМНУ-8 пошёл в сторону городской площади и там сел на маршрутное такси, в котором было удобнее ездить и намного быстрее, чем в рейсовом автобусе, который останавливался часто и ехал очень медленно до Душанбе. В это время на городской площади не было людей. Быстро уехал оттуда.