Конечно, шагать строем без песни скучно. Рассказывать что-то об этих местах тоже нечего. Всё самое интересное мы прошли за сутки нашего похода в горах. Если бы нас никто не искал, то можно было сходить в «Ущелье каптаров». Ведь мы ради этого ходили сюда. Жаль, что спутали места. Но сейчас поздно о чём-то вспоминать. Лишь бы отец ни знал, что потерялись из-за меня.

– Отряд! Стой! – скомандовал пионервожатый, в моём сне. – За нами приехали. Сей будет посадка.

Мы сразу не видели предмет нашей посадки. Пока мы плелись словно бараны по трассе нас обгоняли грузовые автомобили и джигиты на лошадях. Конечно, никто из них не мог подвести до посёлка.

Все проезжающие просто приветствовали нас. Мы на приветствие отвечали тем же. Когда Игорь Степанов повернулся на звук машины в целях нашей безопасности, то увидел наш автобус. Следом за автобусом из пионерского лагеря ехали легковые автомобили представителей местной власти, а также целый кортеж милицейских автомобилей и мотоциклов. Здесь всё было понятно без слов.

Наш отряд искали по горным дорогам, а мы были в ущелье с ночёвкой в глубокой пещере, куда не пройдёт никакой транспорт. Сейчас мы получим разгон от больших начальников.

– Отряд! Быстро сели в автобус. – скомандовал, в моём цветном сне, какой-то большой начальник, который вышел из легковой машины. – Всех виновников отвести в больницу на клизму и на укол.

Слова "клизма и укол" знали на всех языках Советского Союза. Так как все со дня своего рождения знали эти ужасные слова. До приезда автобуса у нас было поднятое настроение. Сейчас у нас не было никакого настроения.

Мы уже ни маленькие дети, которые слезой могли добиться жалости и пощады от взрослых за свою шалость. В этот раз мы ответим за свои приключения сполна. Когда автобус остановился возле армейского госпиталя, то нас отделили от наших руководителей.

Мы поняли так, что наш гид и наш пионервожатый, получат большую клизму и большой укол. Меня оставили в отряде. Видимо начальники ни знали, что это по моей вине заблудились в горах. По этой причине отряд не явился к месту ночёвки в ауле. Из-за этого был переполох до утра…

– Так, пропавшие, быстро разделись до гола и мыться в баню. – приказал нам, в моём сне, военный доктор. – Клизма и укол не любят грязных. Хорошо помойтесь и переоденьтесь в чистую одежду.

Наверно, после нашего мытья советская армия была в убытке? Мы использовали кучу хозяйственного мыла на свою чистоту и целую речку кристально чистой воды, которая утекла на наше мытьё.

Так долго мылись не из-за своего грязного тела, а больше из-за того, чтобы растянуть время до нашего наказания. Может быть, доктор сжалится и не будет наказывать нас?

– Всё! Хватит мыться! – скомандовал всё тот же доктор. – Быстро вытерлись полотенцем на сухо. Одели новые чистые трусы и все на стрижку волос. В советской армии вшей не должно быть.

Конечно, ожидали любое наказание, но не стрижку волос. Даже самые смелые пустили слезу. Ведь в этом возрасте мы старались быть лучше своих ровесников красивой причёской. Вдруг теперь решили нас оболванить на лысую. Как теперь мы будем выглядеть среди своих ровесников?

Особенно в глазах наших девчонок, которые мечтали выбирать среди нас себе достойного друга. После стрижки волос нас отправили обратно в раздевалку в бане. Где взамен испачканной пионерской формы лежала совершенно новая такая же пионерская форма.

Мы были весьма удивлены такой перемене к нашему виду. Даже немного осмелели. Стали подшучивать друг перед другом, каждый на своём языке. У меня появилась надежда, что этим закончится наше наказание.