В 1898-м США разгромили Испанскую империю – к тому времени (как и Османская) уже прогнившую изнутри, но всё ещё уважаемую за былое величие, – и прибрали к рукам несколько её колоний. Это была серьёзная заявка на статус великой державы. Первая Мировая война окончательно утвердила США в этом статусе. С учётом же промышленного потенциала, созданного за счёт той же Антанты (в том числе и на российские деньги; более того, значительную часть наших предоплаченных заказов американцы вовсе не исполнили либо не передали нам – так, там всё ещё можно дёшево купить винтовку нашего образца, изготовленную для нас в годы войны), США соперничали даже с Британией.

1922.02.06 Вашингтонский договор ограничил морские вооружения. Боевые флоты США и Британии надлежало уравнять, но оставить крупнейшими в мире. Флоты прочих держав составили: итальянский и французский – по 1/3 от британского, японский – 3/5. Япония, всерьёз намеренная подмять под себя не только разорванный тянущейся с 1920-го гражданской войной Китай, но и немалую долю тихоокеанских колоний Европы, сочла ограничение предательством со стороны США и Британии, доселе бывших её союзниками (её флот создавался по британскому образцу и в основном на британских верфях, а войну с Россией в 1904–5-м она вела при британской политической поддержке и на американские кредиты). Конфликт, впрочем, был неизбежен: Британия и США имели собственные интересы в Китае и на океанах, так что вовсе не желали допускать в свои кормовые угодья нового хищника. Охлаждение довело 1941.12.07 до японского воздушного удара по Жемчужной гавани – главной тихоокеанской островной базе США. Однако ход истории тихоокеанских сражений выходит далеко за пределы даже столь развёрнутого исследования.

Но давление на Японию – всего лишь побочный эпизод. США и Британия боролись прежде всего между собою: Британия удерживала приобретённое ранее, США намеревались прорваться на все внешние рынки, включая рынки всех колониальных империй. Нагрянувшая 1929.10.24 Первая Великая Депрессия сделала борьбу за рынки жизненно важной.

Соперничество было столь очевидно, что Уэллс в 1930-м описал в романе «Самовластье мистера Парэма» военное столкновение двух держав. Благодаря равенству, обеспеченному Вашингтонским договором, оба флота взаимоуничтожились в генеральном сражении, оставив мировой океан на долю второстепенных конкурентов: авторская фантазия опиралась на очевидный расчёт.

Понятно, такой исход не устраивал ни родину Уэллса, ни США. Британцы возобновили поиск общего языка с японцами. США прибегли к отлаженному веками англосаксонскому способу косвенного давления на конкурента – созданию новых конкурентов ему: стратегия конструирования патовой позиции оказалась применена против автора. Британия рассматривала Германию как потенциальный противовес Франции. США – как потенциальный противовес самой Британии. Отсюда и план Дауэса, и поразительная лёгкость создания в США множества немецких землячеств и обществ поддержки Германии. И – главное! – громадные инвестиции американских финансистов и промышленников в германское хозяйство.

Но Британия в ту пору не зря именовалась Великой. Если в Первой Мировой всех германских возможностей не хватило для её сокрушения, то во Второй Мировой Германия, изрядно ослабленная предыдущим поражением, и подавно не имела – по простым очевидным линейным расчётам середины 1920-х годов – ни малейшего шанса.

Прагматичные американцы обратили внимание на тогдашнего изгоя мирового сообщества, самим своим политически изолированным положением обречённого хвататься за любую соломинку, искать малейшую возможность союза с кем бы то ни было, да вдобавок ещё и разорённого даже по сравнению с Германией и лишённого всякой возможности самостоятельно возродить промышленность. Вторым противовесом Британии оказался обречён стать Союз Советских Социалистических Республик.