Может быть, в обыденных условиях стратегический дар просто не нужен?

Но хотя бы руководитель государства должен действовать стратегически!

О талантах первого советского вождя спорят крепко. Но уже одно заявление Ленина, что опыт революции приятнее и полезнее проделывать, чем о нём писать, вряд ли указывает на предварительно просчитанную многоходовку. Да и лозунг «Все на борьбу с…» (то Колчаком, то Врангелем, то поляками) тоже не доказывает особой стратегической одарённости вождя. Разве что НЭП – действительно глобальная смена курса, посильная разве что крупному стратегу.

Сталина считают великим стратегом – сейчас – уже далеко не все. Ведь именно при нём родилась анекдотическая фраза: «колебался вместе с линией партии», никак не свидетельствующая о долгосрочных продуманных планах. Впрочем, ему хватило предвидения поддержать Курчатова…

Среди решений, принятых Хрущёвым, есть хоть и одно, а стратегическое. Он радикально сократил армию и обычные вооружения, а основную оборонную нагрузку возложил на межконтинентальные ракеты. Это спасло экономику от разорения. При тогдашнем её состоянии последствия гонки вооружений были бы куда страшнее, чем в 1980-х. Его решение нисколько не снизило безопасность.

В величии Ленина и Сталина не сомневается никто – хотя и оценивают это их величие очень разнообразно. Хрущёв же остался персонажем исторических анекдотов. Расхватан на анекдоты и чистый – но поистине гениальный – тактик Брежнев.

При свержении Хрущёва его поставили на вершину власти как промежуточную фигуру, дабы не мешал партийцам выяснять свои отношения. На этой вершине Леонид Ильич балансировал до самой смерти более 18 лет. Стал великим мастером дворцовых интриг. Молодых – от комсомольского вожака Шелепина до председателя КГБ Семичастного – съел уже в 1967-м году. Косыгина с его стратегией управляемого перехода к рынку поддержал… Но как только в октябре 1973-го на СССР посыпались шальные нефтедоллары, снисходительно позволил Суслову пресечь «отход от идеалов социализма». А заодно пресёк – на волне хозяйственных успехов – рост авторитета Косыгина. Блистательная тактика Брежнева подготовила стратегический обвал советского хозяйства.

Была ли хоть какая-то стратегия у Андропова, сказать трудно. Он просто не успел сделать ничего более значимого, нежели призыв к трудовой дисциплине. Правда, когда начались облавы в кино и банях, он разумно уточнил: «Трудовая дисциплина – это когда не просто все сидят на работе, а каждому на его месте всегда есть что делать». Увы, организация труда никогда не была сильным местом не только «развитого» социализма, но и России вообще.

У Черненко же многолетнее пребывание ближайшим помощником Брежнева вытравило не только зачатки стратега, но даже и представление о том, что не тактикой единой жив управленец. А во главе страны Черненко оказался не просто в преклонном возрасте, но ещё и страдая тяжкой болезнью, – фактически недееспособным.

На долю Горбачёва выпали все беды, накопленные предшественниками. Меры, запоздалые ещё с 1970-х годов, в новых условиях заведомо не могли принести скорой пользы. Спасти страну мог разве что великий стратег. Но Горбачёв же всё утопил в ежеминутных тактических решениях.

В западном массовом сознании Россия всегда считалась страной холодной – даже когда в неё входили среднеазиатские пустыни. Окончание холодной войны сравнили с таянием айсберга. Его осколки, как и положено плавучим льдинам, чаще всего движутся по воле ветра и волн – без стратегии.

Первый руководитель крупнейшего осколка – России – успел пройти хорошую партийную школу. Поднялся в первые секретари Свердловского обкома. А когда Горбачёв принялся чистить партийный аппарат от стариков, Ельцин – неожиданно для себя самого – возглавил Московский горком.