– Про перевод часов показывают. Опять! У депутатов хроническое воспаление ануса! Всё чего-то ёрзают и всё чего-то меняют!

Аня присела на диван рядом с дедушкой. Взяла пульт от телевизора. Переключила канал. Удачно устроившийся на ТВ мужик обстоятельно рассказывал, жуя широким лицом какой-то харч: «Китай – страна древней культуры. Нет такого предмета, который бы не мог послужить еврею фамилией, а китайцу едой. С приходом весны китайский городок Дунян в провинции Чжэцзян окутывает странный, но знакомый каждому местному жителю запах – запах мочи. Это готовят популярный местный деликатес – тунцзыдань, что в переводе означает «яйцо мальчика». Казалось бы, при чем тут моча и мальчики? Ответ прост: тунцзыдань – это куриные яйца, сваренные в моче, при этом моча должна обязательно принадлежать мальчику-девственнику, а варить яйца в ней необходимо целый день. Но как уверяют местные гурманы, яйца получаются очень вкусные и уходят с лотков как горячие пирожки по цене полтора юаня за штуку».

Дедушка сердито проворчал, забирая у Ани пульт:

– Ну, что тут скажешь? Чёртовы дегенераты!

Аня повторила слова широколицего:

– Китай – страна древней культуры.

Дед презрительно фыркнул:

– Она чересчур древняя. Перезрели и впали в маразм. Толком ничего не создав.

– Создали «яйцо мальчика», – миролюбиво заметила Аня. – Твой борщ не лучше. Как он вонял вчера протухшей курицей! Может это тоже китайский рецепт?

Дедушка насупился.

– Я наверняка вычитал его в бесплатных газетёнках, которые валяются у нас в гостиной.

Из магазина пришла мама. Поняв о чём речь, она ехидно вставила, проходя с тяжёлыми пакетами на кухню:

– Вонь жуткая. Ещё и посуду запакостил. Я вчера в очередной раз рассказала ему, что такое дезодорант. Он о таком чуде и не слышал!

Евгений Алексеевич встал с дивана и с независимым видом надолго удалился в туалет. Тратить много времени на людей, не имеющих высшего образования, он считал ниже своего достоинства. На «серость», как он выражался. Аня засмеялась:

– В дедушкином мире дезодорантов нет.

Валентина Николаевна безнадёжно отмахнулась:

– Да он забыл сразу, что я говорила! Вообще всё путает. Недавно удивился, что моя школа готовит музыкантов. Он думал художников! Хотел подыскать мне тему диссертации. Успехи и неудачи импрессиониста Эдуарда Мане. Через «а». Вообще не соображает!

Лена тоскливо обвела взглядом двор. Быстро темнело. Ну, где же Аня? Неприятные иголочки под кожей не проходили. Напротив, они стали гораздо длиннее и толще. Палашова, оставив Витаса, уже стояла перед Леной и, трясясь от злости, визгливо повторяла, вводя себя в боевой транс:

– Ахтытварь! Что ты сказала, сучка?! Что ты сказала?!

Лена едва узнала свой собственный, бесстрастный голос:

– Что слышала. Шелести колготками отсюда, пока не дали.

На самом деле она хотела сказать Палашовой, что это не она. Она – маленькая и безобидная. И очень боится борзой Дашки. У Лены колит и полипы. Это неуправляемый голос-провокатор хочет затеять разборки.

Время, казалось, превратилось в бесконечный рулон туалетной бумаги. Разматываешь его, разматываешь…

Витас молча следил за происходящим. Он даже улыбался. Так, слегонца. Бесплатный цирк. Карен и Димка притихли, не решаясь встревать за Ленку против Палашовой. Даже мелкие, бросив мяч, подошли поближе. Интересно же. Большие чиксы сейчас подерутся.

– Что за ботва? Дашка, тебя что, качелями ударило?

Чёрный парень. Мандинго. Одноклассник Палашовой. Кровь прилила к щекам. Стало горячо-горячо. Лена выдохнула воздух из лёгких. Оказалось, что до этого она не дышала.

Вот уже и Карен подал голос: