– Кого это у нас опять убили?

Мама нервно отставила в сторону чашку.

– Лена! Ты не о ерунде разной думай, а о школе! У тебя в пятницу последний звонок!

Лена пожала плечами.

– А что о нём думать?

– Как что?! В чём ты будешь одета, например? Денег у нас сейчас нет.

Мама мотнула головой в сторону дивана, на котором завернулся в одеяло дядя Коля. Как куколка. Запах перегара с дивана доставал.

– Наш-то герой-с-дырой вчера опять нажрался. До зелёных соплей.

Лена догадалась: мама просит о женской солидарности. Она «включила дурочку»:

– Да, мамуль! Я вчера на базаре видела такие потрясные платьишки! Давай съездим туда как-нибудь вместе.

Мама сморщилась:

– Наверно, такая же порнография, как эта? Ходишь, как бабайка!

Она ткнула сухарем в Ленину любимую футболку. Предложила:

– Так и быть! Наденешь моё старое школьное платье с белым передником. Хранила столько лет для такого случая. Я подгоню его по тебе.

Ожил мобильник. Сай. Смс-ка от Ани: «Ленка, ты – лицо, содержащееся в местах приобретения знаний!» Толстый намёк на тонкое обстоятельство. Надо в школу.

Вслед за телефоном ожил отчим. Он с трудом выкрутился из одеяла и сел, тяжело дыша. Мама раздражённо обернулась к спутнику жизни.

– Привет с большого бодуна! Долго ещё будешь играть в бутыльбол, алконавт?

«Лучшая защита – это нападение». Вроде какой-то знаменитый шахматист говорил. Может, даже Ботвинник. Дядя Коля обиделся:

– Будешь много выступать, уйду навсегда. К Алёне из мясного отдела. Она давно меня к себе зовёт.

Наиля пренебрежительно засмеялась:

– Да кому ты нужен, лишай конский?!

Отчим поднялся, гордо задрал нос, шатаясь, ушёл в туалет. В свой «кабинет». Подумать.

Аня ела на завтрак готовую магазинную пиццу и слушала мамины фортепианные экзерсисы. Карл Черни «Ежедневные упражнения». Опус номер триста тридцать семь. Для детских музыкальных школ.

Дедушка с утра пораньше умчался в свой университет. Собирать дань. В совете ветеранов универа ему пообещали презент: водку, рыбные консервы и, почему-то, моющее средство. Набор оптимиста. «Непринуждённо переживём конец света!»

– В курсе, что там вчера вечером у нас в подъезде стряслось? – спросила Валентина Николаевна, не прекращая играть. Аллегро. Размер четыре четверти.

– Похоже, убили кого-то, – ответила Аня. – Я хотела выйти погулять, но меня полицейские не выпустили из дома. На первом этаже у лифта кто-то лежал.

– Убийцу, конечно, не поймали?

Валентина Николаевна сменила темп. Гнесина «Подготовительные упражнения к различным видам фортепианной техники». Раз, два, три, раз, два, три. Нога ритмично нажимает на педаль.

Аня аккуратно отрезала треугольный кусочек пиццы.

– Не знаю. Наверно, нет.

Мать бросила быстрый взгляд на дочку. Сказала многозначительно:

– Но одного человека забрали.

Аня, жуя с набитым ртом, невнятно:

– Кого же?

– Одного парня из нашего подъезда. Такого светлого, высокого, похожего на прибалта. Я из окна видела, как его уводили.

«Витас!»

– Может, ты знаешь, кого убили?

– Знаю. Соседка была понятой на опознании. Пока ты весь вечер висела на телефоне, мы с ней на кухне чаю попили. Убили девочку из вашей школы. Наверняка ты её там видела. Какая-то Даша Палашова. Ужас!

«Палашова!»

Пицца больше не лезла в горло. Витас убил Палашову! Офигеть можно!

– А за что он её?

Валентина Николаевна принялась за аккорды. Это Нейгауз «Аккорды на форте играются более низкой кистью, аккорды на пиано – более высокой. Свобода руки от плеча до кисти при полной сосредоточенности пальцев». Велик и мудр Генрих Густавович! Хоть и немец.

Небрежно повела плечами:

– Понятия не имею. Я никогда бы на него не подумала. Вежливый такой. Всегда в двери пропустит. Интеллигентный юноша.