– Вопросов больше нет.

Мужчина поправил очки и принялся за работу. Новая партия знаков вышла с острыми углами, и их потребовалось отполировать, прежде, чем покрыть эмалью. Он направился к токарному станку, включил его и легко, как школьник точит карандаши, прошелся по каждой бляшке. После чего осторожно сдул пылинки и вернулся на свое рабочее место, оборудованное лупами разного размера. Не торопясь, как привык, он стал рассматривать значки и нашел, что партия сделана весьма небрежно, видимо, впопыхах. Вспомнил фразу спортивного комментатора: «Главное не как сыграли, а счет на табло». Но, почему бы, размышлял, изготовление государственных наград, не приравнять к созданию произведений искусства? Нельзя к предметам, которые знаменуют важные вехи в людской жизни, так промышленно относиться. Он вспомнил, сколько таких наград у эстрадных певцов, юмористов, жен и мужей заслуженных людей и приуныл.

К тому же, многие значки, над которым так кропотливо он трудится сейчас, у людей будут не первыми и не последними. Где они настоящие герои? Люди, достойные почитания?

– У вас зеленая эмаль закончилась?

Раздумья Виктора перебила коллега Наталья. Он оторвался от лупы, перевел на нее взгляд, взглянул в банку, и привычно тихо произнес:

– Да, почти закончилась, как видишь. Пойдешь в снабжение мне тоже возьми, а лучше две сразу, чтобы завтра не ходить.

– Хорошо. В принципе мне зеленой надо мало, у меня три комплекта осталось. Может, вы мне отдадите свою, я пока покрою, поставлю сохнуть, а потом уже отправлюсь в снабжение.

– Хорошо, берите.

– А вам только эмаль нужна?

– Ну да… хотя стоп, нет, еще нужна полировочная пилка.

– Шестёрка?

– Ну, пусть шестёрка. А то эта совсем стёрлась.

– Поняла.

Виктор снова принялся за работу, перед глазами что-то мелькнуло, посмотрел на окно. В форточку залетела птица, покружила в цеху и направилась в коридор.

Трудолюбивый работник осторожно начал расставлять на подушке готовые бляшки, еще раз каждую, рассматривая через лупу. Минут двадцать назад ему звонила приемщица, чтобы поторопить с окончанием работы, но он на такие просьбы обычно не реагировал, неустанно, как мантру повторяя про себя: качество превыше всего.

Заметил, во вторую смену остается работать не только его цех, но и гальваническое отделение, где значки покрывают золотом и серебром. Несколько раз ему приходилось видеть, как золотая соль, соединенная с цианистым калием превращается в золото 999 пробы, но то высшие государственные награды, заказ на них поступает из президентского управления.

– Совсем обесценили значимость державного поощрения, что за люди! – буркнул про себя.

Москва в вечернюю пору всегда вступает шумно, с суетой прохожих, разговорами на бегу, движением транспорта, принцип «белки в колесе» – как любила говорить Лариса, работает безотказно, повсеместно, и распространяется далеко за МКАД. Люди и живность, подхватившие столичный вирус «колеса» по инерции продолжают бегать у себя в Коломне или Истре.

Трудолюбивая хозяйка решила с ужином подождать, пока не приедет домой отец семейства. Сын на такое решение отреагировал с присущим ему подростковым нигилизмом «а по барабану» что в переводе на нормальный язык означает: ему безразлично и время ужина, и ужин, и, судя по выражению лица, вообще всё. Мать решила не лезть в душу. Если что-то случилось, сам расскажет, рассудила она, а если откажется, то тогда и щипцами не вытащишь. Все же спросила, что бы юнец хотел вечером съесть, хотя ответ предвидела и, когда снова услышала «а по барабану» успокоилась. В любое другое время у неё бы созрел протест, она бы, непременно каким-нибудь образом выразила недоумение. Зацепилась за слово, за пришедшую мысль, за что угодно! Но теперь все предложения без спрягаемой формы глагола разбивались об её усталость.