– Что думаешь? – Тая отложила бумаги. – Какие выводы?

– Я в смятении. Наверное, должна быть какая-то серьезная таинственная драма, или просто сдвиг по фазе, у меня нет других предположений. С женихом поговорить надо обязательно. А что у нас с Величковскими?

– Ничего интересного, – ворошила Тайка чужую личную жизнь и бесславную кончину, – всё это я от своей зампредши уже сто раз слышала… а вот это не слышала, – она выхватила листочек из общей кипы, – оказывается с Инной покойничек-ловелас познакомился в результате ДТП, надо же, а! И аварии бывают началом большой и чистой любви!

– Ты помнишь, как она говорила о своей ненависти к супругу? Он уже мертв, а она все еще продолжает его ненавидеть, причем это чувство заслоняет все на свете. И единственное, что беспокоит вдовушку, так это участь загремевшей под следствие любовницы Алисы. Это нормально?

– Не совсем, я бы сказала, но в том состоянии, в котором она пребывала…

– Вот именно в таком состоянии захочешь – не соврешь. А как убили супруга? Кстати, как его зовут? Не помню уже.

– Дмитрий, кажется, Петрович. – Таисия снова зашелестела бумажками, отыскивая причину смерти гулены Величковского. Странно, но об этом «инциденте» было написано крайне мало и архискупо, всего одна куцая заметка, неохотно сообщившая, что «Величковский Дмитрий Петрович убит в своей квартире в ночь с 26 на 27 февраля, ему перерезали горло острым предметом. Орудие преступления так и не найдено».

– Хм, – призадумалась Тая, – а эти две мадамы, значит, плавали в ванной и ничегошеньки не слышали.

– Ты же видела, какая там ванная и как далеко она расположена от комнат, если они еще и магнитофон включали…

– Там есть магнитофон? – Тая медленно отодвинула пустую кофейную чашку.

– Ага, и еще небольшая синяя видеодвойка, ты разве не видела? Напротив джакузи, в углу на кронштейнах.

– Господи, и зачем только людям в санузле столько аппаратуры?

– Мало ли, вдруг захочется посмотреть ток-шоу лежа в ванной, благо площадь позволяет.

– М-да, – тяжело вздохнула подруга, – а в наших спичечных коробках даже свистка не повесишь.

– Зачем тебе там свисток?

– Вдруг захочется посвистеть, лежа в ванной.

Мы рассмеялись.

– Еще кофе выпьем? – предложила Тая.

– Больше не могу, желудок протестует. Давай лучше решать, куда поедем, с кого начнем.

– Позвони Шведову, представься детективом, если опять пошлет, поедем к охраннику Толику, и будем по пути мозговать, кем еще прикинуться, да прорваться таки к нему.

Прихватив пять рублей, я направилась к стойке. Набрала заветный номер и затаила дыхание, вслушиваясь в гудки.

– Да! – Александра я сразу узнала, все тот же раздраженный, неприветливый тон.

– Здравствуйте, – отрезала я мужественным голосом частного детектива. – Могу я услышать Александра Шведова?

– Я слушаю! Кто это?

– Мне необходимо поговорить с вами о Миле Розовской, я частный детектив и расследую ее загадочное самоубийство! – выпалила я на одном дыхании, не сомневаясь, что снова все напортила и буду послана ну о-о-о-чень далеко. Но неожиданно Шведов ответил:

– Приезжайте сегодня к десяти часам к театру Маяковского, ждите у главного входа.

И все. Даже не спросил, как меня узнать, наверное, и не сомневается, что я его знать обязана и в профиль, и в анфас, и с области затылка.

– Ну, как?

– Не поверишь – сработало, он назначил мне сегодня встречу.

– Вот видишь, главное правильный подход, – обрадовалась подруга. – Когда встреча?

– В десять.

– Вечера?

– Да.

– Чего так поздно?

– Должно быть так ему удобно, встречаемся у театра.

– Впрочем, это даже хорошо, что поздно, успеем съездить к охраннику Толику.