Аника подняла на Кэна глаза. В них герцог прочёл вопрос.

– Мне ведь не с кем даже будет поговорить так, чтобы меня поняли. Мы же тут оторвыши, интеллектуальные изгои. Кому и как я смогу излить душу, если захочу, а тебя не будет? Поэтому, если не сможешь победить – беги, спасайся! Обещай мне, что не взойдешь на эшафот, что не будешь рисковать!

Аника опустила взгляд и с грустной улыбкой отрицательно покачала головой.

– Я не могу обещать, но я постараюсь. Мне теперь себя не жалко. Я измучилась, надежда умерла. Долг свой перед людьми и богами я исполню, насколько это будет в моих силах. А ты давно уже справляешься и без меня, и найдёшь себе другого собеседника, если захочешь. Какие интеллектуальные преимущества? В чём они? Наша особенность лишь в том, что Властитель позволил воплотить нам детские наивные мечты – одной дал власть, другому – богатство, но что из того? Разве это прибавило нам интеллекта? Да и счастья дало немного…

– Я не про то… – возразил герцог, удобно развалившись в кресле напротив собеседницы. – Дело не в силе нашего разума или научных знаний, а в том, что мы ведаем, куда лежит путь. Мы несём в себе опыт человечества, историю, которая здесь ещё не случилась. Ты развиваешь и строишь то, в чём другие сомневаются, или что, вообще, не замечают. Они ищут, бросают на полпути, возвращаются, идут не туда, плутают, ходят кругами, ты же бежишь по прямой. Благодаря этому, ты так быстро возвела такое государство, что все лишь ахнули!

Аника задумчиво слушала Кэна, усмехнувшись на последних словах.

– Вот и проверим в Королевске: ахнули ли? Или никому это не интересно.

– Знаешь, я не удивлюсь, если они не оценят твоих успехов, – кивнул Кэн. – Поэтому я и говорю – нас не поймут, и ни с кем ты не сможешь быть откровенной, как только с равным. Так останься! Не губи себя. Хотя бы ради меня. И не мучь себя больше – чудес не бывает.

– И это говоришь ты? Мне? Чудес не бывает?

Кэн мотнул головой:

– То, что с нами произошло, разве чудо? Деньги, корона – разве это так уж невозможно? Всё это вполне материально. Чудо – это из другой области. Что-то высшее, что-то из сферы духа… Как вдохнуть в камень жизнь… А наше чудо слишком напоминает эксперимент. Неизвестно – чей, неизвестно для чего, но вполне реальный. Как если бы ты взяла в лесу ёжика и перенесла бы его жить в дом и смотрела – как ему?

Царица тихонько, с сомнением, засмеялась.

– Ты упустил одну деталь, Кэн: ёжик никого об этом не просил, и даже если мечтал, я не смогла бы прочесть его мысли, как Властитель читает наши.

– Разве это что-то меняет?

– Только одно: нам некого винить.

Ирония, то и дело мелькавшая до этого во взгляде герцога, пропала. Нахмурившись, он сдвинул красивые брови и задумался. На некоторое время настала тишина. Аника встала из-за стола и подошла поближе к разогретому камину, обхватив замерзшие полуоголённые плечи руками.

– Ловко! – ухмыльнувшись, внезапно громко сказал мужчина, словно ответил своим мыслям.

Женщина вздрогнула и повернулась к нему.

– Ты всё ещё полагаешь, что с тобой сыграли злую шутку? А я – так нет…

– А что? Что? – воскликнул тот.

– Не знаю. Мне уже не под силу – думать, – откликнулась Аника, и слеза тихо покатилась по её щеке: – Я столько размышляла эти годы, что сломала о данный вопрос свой ум. Мы не узнаем, мы не в состоянии. Как мы можем понять, что и зачем Он делает, если даже не знаем, кто Он? А мы?… Мы даже толком не знаем, кто мы, и что с нами происходит… Моя надежда умерла не оттого, что я не верю в чудеса, просто истёк её срок годности. У всего есть срок – у человека, у государства, у целого мира, что уж говорить о надежде? Что было, то прошло. Назад пути нет. Ничего не изменится. Мы можем лишь достойно завершить свой путь и постараться облегчить его другим.