Нет, для нас было организовано все красиво и со вкусом: и сервировка столов, и обслуживание, и кухня.

В Румынии, где исторически проживает очень много цыган, только местные жители умеют отличать – где румыны, где цыгане, мы же различий не заметили: все были загорелыми, симпатичными. Наша экскурсовод утверждала, что все румынские цыгане работают, но на местах непрестижных – уборщиками территорий и т.д. Отношение к русским румыны не демонстрировали, а это уже было неплохо. Ну, а женщин, молодых и симпатичных, любят во всех странах мира, не взирая на национальность. А наши женщины не избалованы вниманием мужчин, они буквально расцветали на глазах, попадая под поток флюидов, струящихся от местных красавцев.

Лучше поэтессы Вероники Долиной трудно передавать настроение наших женщин:

Когда б мы жили без затей,

Я нарожала бы детей

От всех, кого любила,

Всех видов и мастей.

На румынском побережье Черного моря мы провели целую неделю: купались, загорали, пили коктейли на балконе нашего номера, вначале вчетвером, а затем и впятером. Коктейли готовили из привезенной с собой водки, разбавленной ананасовым соком из металлических банок. Сок в местных магазинах стоил очень дешево, а дома такой вкуснятины мы никогда не пробовали.

Пятым в нашу компанию как-то ненавязчиво влился невысокого росточка хрупкий румын, с которым познакомилась Татьяна.

Татьяна, моя соседка по номеру, сама была маленькой миниатюрной блондинкой, ее распределили ко мне в пару еще в аэропорту Пулково. Проживала Татьяна в Мурманске, ее муж работал на торговых судах: уходил в море надолго и мог привезти гостинцы разного рода, некоторые не радовали. Вероятно поэтому, на отдыхе, а возможно и не только на отдыхе, считала она себя женщиной свободной.

У меня таких проблем не было – я была постоянна в своих привычках молодой незамужней девушки, когда никому, в том числе себе самой, доказывать ничего не надо. Человек сам устанавливает порог дозволенного для себя и на это не должны влиять обстоятельства и поступки других людей, но в жизни все происходит иначе: не было бы падших и их раскаяния, некого было бы провозглашать святыми.

Как я поняла, Татьяна любила гульнуть, ну, а я – прогуляться, так что мы друг другу не мешали. Около нее тут же из наполненного морскими флюидами воздуха материализовался молодой невысокий румын, субтильного телосложения и такой же легкий в общении. Он довольно ненавязчиво влился в нашу компанию, полюбившую вечерние коктейльные посиделки на двенадцатом этаже нашей лоджии, а вид медленно угасающего светила создавал обстановку парения в невесомости и полной релаксации.

Правда, не обошлось без инцидента. Как-то, хорошо расслабившись на лоджии, я прилегла одетой на свою кровать и незаметно для себя и друзей, любовавшихся закатом солнца на лоджии, крепко уснула. Проснулась ночью я оттого, что меня кто-то, лежащий рядом, обнимает за талию маленькой ладошкой. Что это не Татьяна, я сообразила только когда эта нежная ручка стала продвигаться к запретной зоне. Тут молниеносно сработала моя защита: резко повернувшись, я отшвырнула лежавшего рядом самозванца, который свалился на пол. Чуть приоткрыв глаза, я поняла, что это был румын, так как в свете луны были видны очертания мирно посапывающей на соседней кровати Татьяны.

Мужчина довольно легко и бесшумно, словно кот, вскочил на ноги и молча ретировался, плотно прикрыв за собой дверь нашего номера. Видимо, румын решил попробовать шведский вариант семейных отношений.

Окончательно проснулась я уже утром от упорного стука в дверь. Соседняя кровать была пуста, похоже, Татьяна меня не добудилась, и завтрак я проспала.