– А что ты будешь? – Указав носом на Лакриму, спросила Полуночница.

– Мышку. – На автомате ответила гостя. Она почти всегда просила своего отца поймать ей мышь, в то время как ее братья предпочитали крыс. Хоть мышей было не так просто достать, но Луч всегда возвращался со свежей мышкой во рту.

Вспомнив о отце, Лакрима содрогнулась.

Как она объяснит Лучу, что попала на территории банды Черной Розы? Вспомнив свое обещание быть осторожной, у нее пробежали мурашки по спине, словно армия муравьев покусала ее шерсть.

А если бы Лакрима не спасла Черныша? Чтобы было с ней?

– Эй, почему ты выглядишь так, словно тебя покусали блохи? – Голос Черныша заставил Лакриму вернуться в реальность.

– Да так, задумалась. – Черная кошечка обвела глазами комнату, и только сейчас поняла, что Полуночница скрылась за головами других котов.

Черныш тихо захихикал, но ничего не сказал.

Внезапно, в поле зрения черной кошечки попалось что-то белое. Подняв голову, она вновь увидела, как Фиалка смотрит в их сторону. Сначала Лакрима подумала, что она смотрит на нее, но потом поняла, что она смотрит на Черныша.

В ее взгляде читалось… Ожидание?

Только заметив, что Лакрима смотрит на нее, белоснежная красавица тут же резко отвернулась.

– Что ты там высматриваешь? – Спросил Черныш, оглядываясь через плечо и пытаясь понять, что привлекло внимание черной кошечке.

Лакрима осторожно приблизила морду к Чернышу, чувствуя его теплое дыхание на своей щеке.

– Фиалка на тебя смотрела. Она смотрела еще на тебя, когда мы собирались вчера ложится спать. – Тихо прошептала Лакрима так, чтоб никто их не услышал.

Черныш засмущался, смотря в пол.

– Ой… Правда? – Черный котик попытался скрыть нотку радости в его голосе, однако у него его плохо получалось. Его счастье было очень сложно скрыть, так как его выдавал радостно приподнятый вверх хвостик, искорки надежды в его темно-зеленых глазах, и дрожь в усах от волнения. – Открою тебе секрет, Лакрима… – Котенок вновь перевел взгляд на пол, волоча лапкой по полу, а Лакрима насторожила ушки, приготовившись слушать. – Фиалка мне… Ну… Нравится. – Почти шепотом сказал Черныш, заливаясь краской смущения.

Лакрима замурлыкала.

«Интересно, каково это, влюбиться в кого-то?» – спросила сама у себя мысленно черная кошечка.

«Наверно, это прекрасное чувство. Чувствовать, что ты любишь кого-то, и что любят тебя» – Из мыслей Лакриму вывела тишина, и стук приближающихся лапок.

Оглянувшись, она увидела, как Феликс несет голубя, идя бок-о бок с Полуночницей, несущей во рту мышку. Светло-бурый кот положил голубя возле Черныша, а Полуночница отдала мышку Лакриме.

Вожак и мать котенка устроились по бокам своего сына, вместе с котенком наслаждаясь голубем, но черная кошечка не спешила лакомиться мышкой.

По толпе котов пробежался шепоток.

– Да где это видано, чтоб незнакомка трапезничала с Вожаком и его семьей?! – В нем Лакрима узнала голос Горчицы, но поворачиваться не стала, так как не хотела вновь увидеть ее зеленые, от злобы сверкающие глаза.

Черная кошечка тут же почувствовала укол стыда.

– Не забывая, Горчица, она спасла моего сына, поэтому я многим обязан этой кошке. – Раздался могучий и хриплый голос Феликса, который кинул сердитый взгляд, кажется, в сторону Горчицы.

Черепаховая кошка затихла, не смея подавать ни шороха.

Через пару мгновений вернулась менее напряженная атмосфера: коты и кошки вновь начали болтать, мол забыв о том, что произошло пару секунд назад.

Феликс нагнулся над ухом Полуночницы, и что-то прошептал, а его подруга горячо закивала.

Стараясь выбросить из головы тревожные мысли, черная кошечка начала с каждым куском уминать мышку, чувствуя, как его пустой желудок наполняется пищей.