Девушки подняли пьяного деда с порога и затащили в дом. Лена устала после перехода и легла спать тут же на продавленном диване. Юля вместе с Димой ушла в поле. У стога сена она разрыдалась, как маленький ребёнок.

– Он и здесь то не может выжить, – рыдала она, – куда нам деваться.

– Он сгинет, – согласился Дима, – единственный вариант – взять его на свалку.

– Нет ему там места, – заплакала Юля, – он и работать-то не будет.

Согласились и поплакали вместе. В больнице встретили спокойно и с пониманием. Подходили схватки. Роды проходили тяжело, в результате родилась девочка. Ревела громко, будто чувствовала, что оставят. И Юля оставила. Ушла из роддома под плач дочери. А куда деваться, жизнь испытание. Вернулась на свалку, снова поплакали всей толпой и выпили. Нет в этом мире ангелов-хранителей и никогда не было.

Как говорил Альберт, все мы играем роли. Но каким бы мы ни были актёрами, гораздо важнее быть достойным режиссёром. Жизнь не сценарий и не кадр, который можно переписать и переиграть. Всегда хочется играть с лучшими актёрами, но чтобы с ними играть приходится быть лучшим режиссёром. Многие ли из нас задумываются, что завтра будет последний день. А для многих он наступает. На дороге, на войне, на работе. Все думают, что есть завтра и послезавтра, но кто гарантировал такую возможность. Множество людей мечтает, чтобы завтрашний день не наступил. И для некоторых он, к сожалению, не наступает. А кто сказал, что будет легко? Кто сказал, что каждому обеспечена серебряная ложечка? В мире семь миллиардов, а вакансий на место успешных не увеличивается. Золотой миллиард и его прислуга. Все остальные не в счёт. Юля знала это, хотя и не осознавала. Жизнь такая и деваться некуда.

Дима выдавил из себя слезу, Альберт изобразил грусть… Актёрское мастерство, оттачиваемое столетиями. Игра без шанса переигровки.

– Ты готов? – спросил Дима.

– Готов, – ответил Николя.

– Что ж, твоё следующее задание сложнее, – сказал Дима, бросая на стол конверт с деньгами. – Тебе предстоит командировка.

Николя улыбнулся и кивнул. Он готов был кататься по миру, ради благого дела. А логика его была проста, живите там, где родились, и поднимайте ту землю, в которой родились. В поезде он вспоминал времена, когда в футболе побеждала команда из одного города, когда ценили и чтили болельщиков, которые не переходили из клуба в клуб за деньги, как проститутки. Он помнил игроков, которые целовали футболки не из-за зарплаты и никогда не меняли семью на деньги. А теперь… Теперь и за футболом то следить бессмысленно. Кто с большими деньгами, тот и решает. И как смешно наблюдать радость болельщиков, один игрок клуба которых получает больше, чем вся команда соперников. Давайте будем глумиться над тараканом, которого можем задавить по дороге, давайте будем болеть за того, кто может укрыться в трещине. Равноправное боление? А ведь заводы одни и те же. И те, кто был вчера в болоте, вливаниями миллионов долларов, вдруг становятся богами. Но не болельщики, а игроки команды и тренера. Но они не болеют за результат. Потому что можно покупать другие клубы, спонсируемые другими болельщиками. Которые работают на шахтах, на заводах и месторождениях, на продукции которых зарабатывают владельцы. Так может за их зарплату стоит ругаться не на игроков и тренеров, а на владельцев? Куда они вкладывают деньги? И если они такие богатые, почему не вкладывают деньги в арабский футбол? Не дают, заставляют… Но мы же не верим в теорию заговоров. Каждый волен размещать деньги по собственному разумению. Только почему-то жизнь располагает по другому.