Николя покинул свою однокомнатную квартиру на третьем этаже. Жара спала, тени стали длиннее. Он был в синих спортивных штанах и толстовке с капюшоном. Рюкзак приятно давил на плечи и Николя решил пройтись по парку, прежде чем отправиться в опасный район в другом конце города. В парке было много отдыхающих и Николя стало неуютно. Казалось, будто каждый знал про пистолет за пазухой, каждый шорох был облавой и каждое слово обвинением. В прошлый раз он всё сделал правильно, пытаясь уберечь девушку. Но власти встали на сторону зверья и теперь они понесут наказание. Он быстро спустился к ручью, вымыл руки и лицо. Утки крякали, лягушки квакали, люди разговаривали. Всё как всегда, никакой угрозы. Отражение в воде улыбнулось. Хватит трусить, всё получится.

Николя дождался заката и вошёл в район трущоб. Мигранты жили здесь обособленно и с враждебностью встречали чужаков. Даже полиция к ним не лезла, предпочитая обходить неблагополучные районы. Николя накинул капюшон и быстро отправился по указанному адресу в самом конце района. Тут он ощутил всю тяжесть чужих взглядов, которые рентгеном его изучали. Но он не подавал вида. Война с ними будет потом. Он несколько раз прошёл мимо нужного дома, изучая его жителей. Трое обкуренных негров, с которыми он раньше схлестнулся. Смеются и ходят на свободе, как ни в чём не бывало. А чья-то дочь, чья-то любимая, чья-то сестра лежит и разлагается в сырой земле. Наконец окончательно стемнело и смех в доме стих. Николя выждал момент, когда никого вокруг не было и подкрался к двери. Она оказалась не заперта, словно парни ничего не боялись. Проникнув в тёмную прихожую, достал пистолет. В доме совершенно не было движения, только в гостиной работал телевизор. Николя вдоль стенки подкрался к дивану, на котором расположились три накуренных тела. Они даже не удивились, когда Николя достал пистолет. Только ехидно улыбнулись.

Прозвучало три выстрела. Николя не дрогнул, будто убивал каждый день. Только после третьего слегка покачнулся.

– Молодец, ты всё сделал правильно, – раздалось за спиной.

Он развернулся и хотел выстрелить, но чья-то рука молниеносно перехватила пистолет.

– Всё хорошо, это мы, – сказал Альберт, убирая оружие в карман чёрной куртки.

– Ты справился и можешь идти домой, – подбодрил Дима, – мы здесь всё уберём, так что выспись и ни о чём не волнуйся.

Николя вышел на улицу. Ватные ноги не держали и он пьяной походкой поковылял в сторону дома. Ни одной живой души на пути не попалось, будто всех вырезали или усыпили.

Путём взяток и запугиваний Саша добился открытия двух новых лагерей для беженцев на побережье. Самых больших на континенте. Они походили на зачатки первых племён вавилонской цивилизации, попавших на плодородные земли и готовых дать корни. Были наняты волонтёры и проведены митинги в поддержку равноправия и братства. Рабочий люд и пенсионеры с недовольством смотрели на пёстрые ватаги активистов. Ремня бы им, да власть крепкую. Палаточные лагеря по триста человек разбили быстро и стали наполнять людом. В основном отборным, как и было указано. Крепкие молодые парни, бегущие от войны и унижений, оставляющие жён и матерей на растерзание хаосу. Эти боевые машины, эти истинные патриоты и защитники отечества, на их крепкие плечи легло бремя равенства и братства во всём мире.

В жизни нет друзей, есть союзники. Только глупые фанатики мечтают о революции и едином миропорядке. Когда он разрастался по миру до ужасающих размеров, то всегда находилась игла, протыкающая мыльный пузырь, и через взрывы и дождь негодования всё возвращалось к обычной схеме. Неуправляемый хаос на страже беспорядочного течения.