– Нет. Но я сказал, что у нас был «винсент блэк шэдоу». Он наверняка обосрался от страха.

– Хорошо, – сказал я. – А как с нашей комнатой? И туфлями для гольфа? Мы находимся прямо в центре этого ебаного террариума! И ведь кто-то дает бухло этим чертовым тварям! Еще немного, и они разорвут нас в клочки. Господи, да ты погляди на пол! Ты когда-нибудь видел столько крови? А скольких они уже прикончили?

Я указал пальцем на группу, которая, похоже, на нас глазела.

– Срань Господня, да ты только посмотри на это быдло вон там! Они нас засекли!

– Это столик для прессы, – сказал он. – Именно там ты должен удостоверить наши личности и расписаться. Ладно, давай разделаемся с этим дерьмом. Ты займешься ими, а я решаю вопрос с комнатой.

В конце концов мы добрались до номера еще до наступления сумерек и мой адвокат немедленно связался по телефону с бюро обслуживания – заказал четыре клубных сандвича, четыре креветочных коктейля, кварту рома и девять свежих грейпфрутов.

– Витамин С, – объяснил он. – Нам пригодится все, что можем достать.

Я согласился. К тому времени алкоголь начал перебивать кислоту, и мои галлюцинации опустило до терпимого уровня. В чертах официанта из бюро обслуги смутно проскальзывало что-то от облика рептилии, но я уже больше не видел огромных птеродактилей, с грохотом проносящихся по коридорам, покрытым лужами свежей крови. Единственная проблема теперь заключалась в гигантской неоновой вывеске за окном, которая мешала обзору близлежащих гор, – миллионы цветных шариков выписывали в своем беге сложнейшую цепь, странные символы и филиграни, испускающие громкое жужжание…

– Выгляни в окно, – сказал я.

– Зачем?

– Там большая… машина в небе… какая-то электрическая змея… движется прямо на нас.

– Застрели ее, – сказал мой адвокат.

– Не сейчас, – отозвался я. – Хочу изучить ее повадки.

Он направился в угол и стал дергать за шнур, чтобы опустить жалюзи.

– Слушай, – проговорил он. – Кончай этот базар про змей, пиявок, ящериц и им подобных. Ты меня грузишь.

– Да не волнуйся ты, – сказал я.

– Волнуйся? Господи, да я чуть там в баре не тронулся. Они никогда больше нас туда не пустят, особенно после того, что ты устроил за столиком прессы.

– А что я устроил?

– Ах ты, скотина. Да я оставил тебя всего на три минуты! Ты напугал тех людей до усрачки! Размахивал этой своей чертовой мухобойкой и кричал о рептилиях. Тебе повезло, что я вовремя вернулся. Они уже собирались вызвать полицию. Я сказал, что ты всего лишь пьян и я отведу тебя в нашу комнату под холодный душ. Черт, да единственная причина, по которой нам дали пропуска прессы, это чтобы от тебя отвязаться. – Он нервно расхаживал по комнате. – Боже, эта сцена просто вывела меня из себя! Я должен что-то принять. Что ты сотворил с мескалином?

– Саквояж, – ответил я.

Он открыл сумку и съел две пилюли, а я снова завел волынку на магнитофоне.

– Пожалуй, тебе следует съесть только одну такую, – сказал он. – Кислота все еще тебя держит.

Я не возражал.

– Мы должны выбраться до темноты на гоночный трек, – сказал я. – Но у нас есть время посмотреть по ящику новости. Давай порежем вот этот грейпфрут и сделаем изящный ромовый пунш, может, кислоту вымоет… А где тачка?

– Мы оставили ее кому-то при парковке. У меня есть квиток в портфеле.

– Какой номер? Я позвоню им сказать, чтобы они вымыли ублюдка, отдраили его до блеска.

– Хорошая идея, – сказал он, но не смог найти квиток.

– Ну, вот все и ебнулось, – сказал я. – Мы никогда не убедим их отдать машину, если не предъявим доказательства, что она наша.