– Как и подобает системному аналитику, попробую «формализовать» услышанное. Всемогущество Творца проявилось в создании динамической структуры – материального мира – отличной от Него, от Создателя. Но если попытаться Акт Творения пересказать в терминах системного анализа, получится, что созданию любой динамической структуры предшествует этап накопления сырьевого или энергетического потенциала. Таким потенциалом, ОТЛИЧНЫМ от Создателя, т. е. Абсолютного Добра, могло быть только Абсолютное Зло, ибо тогда, до Начала Времен, критериев, позволяющих определить эту субстанцию как нечто иное, не было. А значит утверждение гностиков, о том, что материальный мир функционирует по законам Абсолютного Зла не так уж далеко от истины?

– Именно! Собственно, в этом главная ошибка конспиративных теорий «глобального заговора». Они ПЕРСОНИФИЦИРУЮТ зло, т.е. приписывают злой умысел конкретным, пусть даже и очень могущественным, но людям. То, с чем мы уже столкнулись и с чем, я уверен, нам еще не раз предстоит столкнуться в будущем, это ЗЛО, проявляемое независимо, а иногда и вопреки воле людей.

– Ну чтобы уж совсем «подвести черту» – источником всех бед или ГЛОБАЛЬНЫМ ЗЛОМ, если я правильно поняла, являются НЕЗАРАБОТАННЫЕ ДЕНЬГИ! Так что предлагаю, господа, вернуться в лабораторию и начать их зарабатывать…

Этот разговор Йорам запомнил надолго, а первые симптомы новой угрозы проявились через несколько дней.

Внизу простиралась холмистая долина, залитая весенним буйством красок с подавляющим преобладанием сочно-зеленого. Он опустился на доминирующий над долиной холм, все еще переживая непередаваемый восторг естественного полета. Холм под ним ожил, будто стал стремительно расти вверх. Детали пейзажа становились все более мелкими, пока между холмом и долиной не образовался глубокий глинистый овраг. Восторг полета сменился некоторой тревогой. На горизонте возникли очертания какого-то города. Ощущение тревоги усиливалось тем, что он вдруг оказался как бы одновременно и внутри него, блуждая по лабиринтам улиц, видя пористую структуру камней кладки стен и снаружи, НАД, воспринимая включающий город объем, как единое целое. Внезапно он осознал причину своих страхов – он не знал, как вернуться. Смутное предчувствие беды уже готово было воплотиться в тягостное ощущение неизбежности, из которого его вырвала некая сила, реально ощутимая даже когда он открыл глаза. Уже проснувшись, он успел почувствовать, как распрямляется фактура ортопедического матраса, будто его только что на этот матрас бросили с неопределенно большой высоты. «Бред какой-то» – подумал Йорам, начиная свой обычный утренний «ритуал», но глянув в зеркало, вдруг вспомнил недавно подслушанную в болтовне двух лаборанток на работе, фразу: «… вчера утром по зеркалу такой ужас передавали!».

«Зайди к Вадиму! Срочно!» – УСЛЫШАЛ он, едва переступив порог лаборатории. «Что-то, видимо, действительно случилось, – подумал Йорам, с тяжелым предчувствием, почему-то вспомнив давешний сон – обычно она прибегает к более традиционным методам общения».

– «Здравствуй, Йорам! – Начал он, заходя в кабинет „начальника“. – Как ты себя чувствуешь? Вот твоя чашечка горячего утреннего кофе. Сливок не многовато?» – Ребята, я тоже рад вас видеть.

– Он тоже видел… – Произнесла Кьяра, не обращая внимания на его треп.

– И что это значит? – Лицо Йорама стало серьезным.

– А вот твой горячий утренний кофе. – Кьяра действительно пододвинула к нему чашку сносного, из автомата, кофе. – Сливок нет.

– Это значит, что у нас новое «дело». – Заговорил, наконец, Вадим. – Но сначала я должен кое-что объяснить. Преимущество нашего подхода, как ты, видимо, успел заметить, заключается в том, что мы расширили доказательную базу разрабатываемых нами версий, включив в нее события и факты, которые принято называть сверхъестественными. Это потребовало уточнения некоторых фундаментальных понятий и в первую очередь – понятия ВРЕМЕНИ. Но об этом Кьяра расскажет лучше.