Кстати о пассиях.

– А как у вас с Джорджем дела? – поинтересовалась я о парне подруги.

Джордж тоже был выходцем из академии Ферженвальд, как и мы, и тоже успешно проходил стажировку в инквизиции, в другой боевой группе.

– Ой, я так волнуюсь: он пригласил меня в эти выходные на встречу с его родителями! – заговорщическим шепотом произнесла Вивьен. – Как думаешь, это о чем-то говорит? Может, у него на меня серьезные планы, если с родителями будет знакомить?

– Ну, смотря какие родители, – задумчиво произнесла я. – Если у него такие же родители, как мои, то знакомство с ними скорее будет попыткой отвадить от себя пассию раз и навсегда, быстро и безболезненно для себя.

Вивьен рассмеялась, я тоже улыбнулась.

– Да-а-а, можно еще потом изображать из себя жертву непонимающей девушки, которая не приняла твою семью, а значит, она та еще негодяйка, и хорошо, что расстались сейчас, а не позже!..

– Сечешь на лету, – с улыбкой прищелкнула я пальцами.

Мы вошли в церемониальный зал, блистающий своим великолепием. Просторное помещение было богато украшено белым и фиолетовым мрамором, подчеркивающим отличительный цвет инквизиции: все инквизиторы носили темно-фиолетовые мантии с отличительной эмблемой. Мантии именно такого оттенка во всем Форланде имели право носить только инквизиторы, чтобы нас было видно издалека, и чтобы любой человек, нуждающийся в помощи, мог быстро сориентироваться, кого об этой помощи на улице попросить.

По периметру всего зала тут и там виднелись барельефы с изображениями различных батальных сцен волшебников, сражающихся с различной нечистью. Никогда не разглядывала детально прям каждый барельеф, всё как-то некогда было, но Эрик рассказывал, что здесь изображены сражения вообще со всеми существующими видами нечисти. Эдакая наглядная энциклопедия, тут можно было целую увлекательную экскурсию проводить.

Под потолком летали яркие фиолетово-голубые звезды, искрящиеся белыми всполохами. Они терялись в высоком сводчатом потолке, который был зачарован так, что напоминал ночное небо. Волшебные звезды ярко освещали помещение, а самое большое скопление звезд наблюдалось над сценой в конце зала. Туда мы с Вивьен и пошли, шагая между длинных рядов темно-фиолетовых стульев с высокой спинкой.

Мы шли к первым рядам, которые были сегодня выделены для стажеров. Я улыбнулась Эрику, который пришел посмотреть на церемонию, поддержать меня морально, так сказать.

Сюда вообще мог прийти любой желающий, мероприятия такого плана носили открытый характер, со свободным входом. Вон, и мой старший братец Кайн уселся на десятом ряду, чтобы, очевидно, посмотреть, примут меня в инквизицию официально или нет. Он этой информации пока не знал, ее обычно объявляли только на самой церемонии, но иногда некоторым особо выдающимся стажерам сообщали об этом заранее индивидуально. Такими выдающимися стажерами в нашем потоке как раз были я, Вивьен и Джордж. Ну, собственно, мы так много и хорошо работали, что я была бы очень удивлена и крайне возмущена, если бы нас не приняли в штат инквизиции. Кого принимать, как не нас?

Но о моих успехах Кайн особо не знал, так как не интересовался специально моей жизнью, и у меня не было сомнений в том, что брат пришел полюбоваться, как я буду опозорена и изгнана из инквизиции. Чтобы потом радостно доложить об этом родителям и подтвердить тем самым их убеждение относительно моей никчёмности.

Других моих братьев в зале не было, они не посчитали нужным лишний раз натыкаться на мою физиономию. Ну, не то чтобы я скучала и имела что-то против.

Обычно на подобные церемонии приходят лишь руководители групп стажеров, некоторые преподаватели и те друзья, которых новобранцы успели завести в инквизиции во время стажировки. Человек десять лишних от силы бывало.