– Мой дорогой чудотвор… – Оборотень хмыкнул. – Вы позволите это Йоке Йелену безо всяких условий. Более того, это он будет выдвигать условия.

– Нет. Никаких условий он выдвигать не будет, – жестко ответил Инда. – Иначе замок Сизого Нетопыря сравняют с землей, Государя убьют, твою дочь поместят в хстовскую башню Правосудия, а Йока Йелен будет жить неподалеку от свода под присмотром чудотворов, которые за две недели научат его подчиняться. И, уверяю тебя, это не так уж сложно. Как ты считаешь, Йока, сколько ты продержишься?

– Инда, ты в своем уме? – Йера привстал. – Ты угрожаешь моему сыну вот так, в открытую? Он несовершеннолетний, и я найду…

Инда коротко глянул в его сторону, и Йера осекся.

– Так что, мой дорогой мальчик? Ты будешь выдвигать условия?

Парень побледнел и вцепился в вилку и нож изо всех сил.

– Йока Йелен, не надо сейчас требовать освобождения всех мрачунов Обитаемого мира. – Оборотень подтолкнул парня локтем в бок. – И даже освобождения Брезенской колонии сейчас требовать не надо. Этого условия они не выполнят. Будем смотреть на добрую волю чудотворов как взрослые люди. Требуй оправдания профессора Важана и обеление в глазах общественности своего отца, это им ничего не будет стоить, на это они согласятся. А, Инда? Ну и, конечно, никаких запретов на появление в городах, тем более что нам это не особенно и нужно.

– Я хочу, чтобы естествознанию меня учил профессор Камен… – выговорил вдруг Йока. – И чтобы отпустили Стриженого Песочника. И Малена.

Это были его первые слова за время завтрака.

– Да, Инда, и это тоже, – кивнул оборотень. – По-моему, это невысокая цена.

Инда подумал немного – цена в самом деле была невысока. Но… Если хоть раз уступить, требованиям не будет конца. Впрочем, пока в Исподнем мире не готово новое оружие, пока дочь оборотня в замке…

– Хорошо. При условии, что других требований не будет.

Инда ушел сразу после завтрака, и Йока выдохнул с облегчением – ему дорого стоило вести себя непринужденно в присутствии чудотвора. Он оказался дома неожиданно для себя, ему и в голову не приходило, что границу миров можно перейти в любом месте. К тому же здесь она была существенно тоньше, да и чувствовал он себя перед переходом гораздо лучше.

Но даже не возвращение домой ошеломило так сильно – воздух Верхнего мира. Он дышал и не мог надышаться. И с каждым вздохом на душе становилось легче и веселей. До тех пор пока он не увидел отца, не вспомнил о его письме в колонию… Сильней всего ему хотелось расплакаться, и когда Сура бросился ему на шею, Йока с трудом удержал слезы. Он дома! Но… Разве это его дом? Разве теперь он посмел бы взять в подвале бутылку вина, в полной уверенности, что она принадлежит ему в той же мере, что и отцу? Разве не должен он теперь помнить свое место в этом доме – бедного сиротки, которого приняли на воспитание добросердечные Йелены?

– Йера Йелен, будь столь любезен, предложи мне принять ванну… – Змай зевнул, поднимаясь из-за стола.

– Да, конечно, – растерянно ответил отец. – Сура сейчас все приготовит. И… вы можете занять комнату для гостей, это напротив спальни Милы.

– Не забудь дать телеграмму доктору Сватану. – Змай снова зевнул и протопал к кухне. – Сура, Йера Йелен сказал, что ты приготовишь мне ванну…

Он нарочно ушел, Йока сразу это понял. И… присутствие Змая тоже тяготило, но стоило оказаться наедине с отцом, и Йока совсем растерялся.

Но тот начал разговор сам, и совсем не о том, чего ждал Йока.

– Я тоже знаком с профессором Каменом… Его арестовали у меня на глазах, и я ничего не мог сделать. Мы с ним ходили за пределы свода и едва не погибли, а потом… его арестовали.