– Можно быть педантом, но не быть занудой. Хотя…

…доброй памяти ведан старший дознаватель, советник по магическим аномалиям, магистр природной магии вне категории Ворнан Пешта. Тот еще педант был и зануда, но умел разделять личное и служебное.

Воспоминания о хозяине дома, где Питиво нашел бусину-сферу, и его жене были тесно связаны с тем, что дрожит эхом на краешке сознания прибывшего инквизитора. Как светен ни старался, ЭТО оставило тени следов на руках, что касались живой кости, как сам некрарх сейчас ощущает под пальцами шарик из селенита. Лич точно знал, кто его «импульс». А кто тот, что в руках инквизитора? Похожий, но другой. Или другая.

2.2

– Здесь по лестнице и на этаж вверх, – комментировал Арен-Тан, изображая радушного хозяина, хотя был им лишь номинально, как представитель конгрегации, которой принадлежал огрызок родового гнезда Нери.

Вместе с дополнениями к договору, Питиво получил краткий конспект об истории Нери-мар. Ничего особенного, просто даты с пометками, но от руки. Знаки письма мелкие, ровные, никаких завитков и красивостей. Острые хвостики там, где должны быть острые, и округлые в положенных для округлостей местах. Будто магперо заговорили, а не живой писал. Но лич был уверен, Арен-Тан собственноручно подготовил все: и документы, и конспект.

– Все цокольные помещения нежилые, наверху из приличных комнат только совмещенная с гостиной спальня, которой никто не пользуется, и кухня-столовая. Есть еще лаборатория и ритуальный зал вверх через этаж. Подвал с зерном дома, думаю, найдете сами. Прошу.

В небольшой кухоньке-столовой был накрыт символический чай. Рядом у стола стояло… стояла…

– Исключительно, – изумился некрарх.

Сегодня день потрясений, не иначе. Никогда прежде Питиво не доводилось видеть ничего подобного. Он даже вообразить ничего подобного себе не мог. Существо из псевдоплоти, и живое, и нет… Оно… Она была прекрасна. Несмотря на шрамы, уродующие искусственно воссозданное тело, несмотря на рубцы, кракелюрной сеткой лежащие на энергетической оболочке, несмотря на кровавый повод, привязывающий к не-мертвому дому, и шлейф сути, тянущийся за порог. Она была прекрасна своим желанием жить. Алым и яростным, как свет, тлеющий в зрачках ее глаз.

– Хладна, – Питиво прищурился, разглядывая создание и осторожно прикоснулся к ее покреженной сути своей, – хладна… анАтрай. Из какой вы семьи, не разберу, Атрай, Феррато, Мартайн, Лодвейн, Халлейн?

– Халлейн, – глубоким хрипловатым голосом отозвалась та, – по крови, и Мартайн по договору. А у Феррато свой клан. Они вышли из анклава Атрай два столетия назад, да и по сути они анАтрай чужие. Всегда были. Пришлые, – вампирша покосилась на инквизитора и, будто в пику ему, добавила, – извне. Как исчезнувшие Драгул и некоторые из дивных. Фалмари, кажется, и Эфар.

– Это закрытая информация, я полагаю? – уточнил Питиво, оглядываясь на Арен-Тана. Тому даже не нужно было отвечать, по мелькнувшей по лицу досаде было видно, хотя светен и преуспел в искусстве владения мимикой.

– Кажется, мы быстро подружимся, хладна, – нарисовал на лице довольную улыбочку лич. – Можете звать меня Пеша.

– Вельта, – присела в книксене не-мертвая вампирша. – Подружимся. Здесь бывает довольно уныло. А заглядывающий светен не любит шуток.

– Вот и познакомились, – буркнул инквизитор. – А теперь будьте так любезны, хладна Мартайн…

– Исчезаю, – клыкасто улыбнулось создание и, поблекнув, исчезла в стене.

Инквизитор выдохнул, протянул вперед ладонь с растопыренными пальцами, резко опустил, собирая их щепотью, потом снова дернул вверх, раскрывая, будто подбросил на ладони что-то маленькое. Стены кухоньки-столовой покрылись сеткой растительного узора с завитками вьюнков, мигнули слепяще-белым. Узор впитался в стену, и Питиво ощутил, как сжалось пространство, будто комната вывалилась из реальности мира куда-то вовне.