– Товарищ подполковник, здесь, как я понимаю, только моя бывшая рота размещена. Но это же не весь личный состав отряда? А вторая рота где?

– Все-то ты знаешь… батюшка… На вторую роту здесь места не хватило, мы пока устроили ее в клубе комендатуры. Я, конечно, понимаю, что это все твоя паства, но не все же сразу тебе показывать. Потерпи до утра. До комендатуры полтора километра пешего хода, и связь с ними только по рации или по мобильнику. Там тоже, кажется, верующие есть, и своя часовня построена. Местный батюшка из городка приезжает, службы проводит.

– Молебны, товарищ подполковник, – поправил иерей. – Служба проводится только в храме, или на специально оборудованном открытом месте, если храма нет, или в помещении, храм заменяющем. А в часовне проводится молебен.

– А молебен – это что, не служба?

– По большому счету, тоже служба. Только в обиходе службами называют главные богослужения – Всенощное бдение, Божественную литургию и другие. В часовне же не бывает алтаря, поэтому большие службы там проводить нельзя. Но я рад, что здесь поблизости хотя бы часовня есть. Если вы не против, я завтра с утра во вторую роту отправлюсь. И хорошо бы местного батюшку навестить, он меня введет в курс дела.

– Мне-то что… Отправляйся. Капитан Столяров тебя проводит. Вторая рота – это не дальняя «точка», можно без охраны добраться. Капитан дорогу и покажет, а если занят будет, вон, старший лейтенант Красо́та его заменит. Помнишь его? – кивком головы показал подполковник на старшего лейтенанта, командующего «фанерными делами».

– Я его лейтенантом помню. Вторым взводом командовал.

– Он и сейчас вторым командует. Только лишнюю звездочку получил. Красо́та!

– Я, товарищ подполковник.

Старший лейтенант, сухощавый и всегда нахмуренный из-за того, что очень хотел выглядеть серьезным и авторитетным, деятельным и деловым, тут же оказался рядом.

– Помнишь отца Георгия?

– Я помню рядового Коровина, товарищ подполковник. В священническом чине мне его трудно воспринимать. Я ведь законсервированный воинствующий атеист, и вообще к Чарльзу Дарвину, в частности, и к теории эволюции, в общем, как человек грамотный и даже с небольшим высшим образованием, отношусь с превеликим уважением.

– Я тоже атеист, тем не менее, воспринимаю, и Дарвина тоже слегка воспринимаю. Но позволяю людям вне службы свои собственные убеждения иметь.

– Извините, товарищ подполковник, – вмешался в разговор отец Георгий. – Касательно теории Дарвина можно товарищу старшему лейтенанту задать вопрос?

Комбат кивнул, с любопытством наблюдая за тем, что принесет разговор воинствующего атеиста и священника. Может быть, рассчитывал в этом разговоре что-то и для себя почерпнуть, чтобы ту или другую сторону обоснованно принять.

– Товарищ старший лейтенант будет утверждать, что человек произошел от обезьяны?

– Буду утверждать. От человекообразной обезьяны.

– Отдельные люди точно произошли от обезьяны, – заметил иерей. – С этим трудно не согласиться, особенно когда по телевидению нашу российскую эстраду видишь. И не только эстраду. Но большинство людей с этим согласиться не пожелают. И даже обезьяны не пожелают.

– Это утверждение обезьяны? – с вызовом спросил старший лейтенант.

– Это утверждение здравого смысла. Теория эволюции права только в том, что все постоянно развивается. Постоянно развивалась и обезьяна, становясь самым приспособленным к жизни существом на земле. За счет своей сообразительности и легкомыслия, она умела и умеет адаптироваться к любым условиям существования. И жилось, и живется обезьяне совсем не плохо. Зачем ей нужно было становиться человеком и сталкиваться с трудностями существования и проблемой выживания? Это была бы регрессия в развитии. Такая регрессия, которая противоречила бы самой теории Дарвина. Это, кстати, не я сказал. Это сказал один из ближайших друзей и изначальных соратников самого Дарвина – доктор Уоллес. Осознав принципиальную ошибку Дарвина, Уоллес стал его ярым противником, и еще тогда доказал несостоятельность теории эволюции в том виде, в котором Дарвин ее преподносил. И дело не только в происхождении человека. Гораздо более значительные проколы в теории эволюции наблюдаются в происхождении и перерождении видов. Дарвин утверждал, что со временем археология найдет недостающие звенья, доказывающие существование промежуточных видов. Но археология не смогла до сих пор найти то, чего не существует. Нет ни одного доказательства верности теории эволюции.